– Да на чем же она могла подвеситься в камере-то? – не поверила Наденька.
– Да как на чем? Наверное, порвала свою простынь, связала узлами, да и подвесилась на спинке шконки, – предположила Вера.
– И что, другие зечки ничего не видели и не слышали? – не унималась Наденька.
– Так ночью все дрыхнут без задних ног, – отмахнулась Нежина. – Ладно, Машка, давай трави дальше.
– Как оказалось, – продолжила цыганка, – так Роза сказала, что эта зечка после того как подвесилась, в каждое полнолуние приходит в камеру других баб пугать, чтобы те впредь ничего плохого не делали и не попадали сюда.
– А что, Роза-то? – нетерпеливо поерзала на кровати Полина.
– А что Роза? Розка подняла руки к потолку и начала по-цыгански какое-то заклятие читать. Ну… прогонять призрака этой подвешенной зечки. Читала долго. Все громче и громче. Представляете, девочки, у нее даже глаза из орбит чуть не повылазили. А изо рта потекла слюна. Ну форменная зомби стала! Жуть! У меня аж мурашки по спине побежали. А потом Роза упала на пол, захрипела и уже пена пошла у нее изо рта. Мы подумали, что все! Капец бабе! Но нет. Поднялась она и так, шатаясь из стороны в сторону, страшно просипела: «Все. Спите, девки, спокойно. Она ушла и больше никого не побеспокоит».
– И что, эта подвешенная больше не приходила? – спросила Кристина.
– Слава богу, нет! Мы-то поначалу боялись спать. Но все было тихо. Ни шагов, ни шумов, ни грохота, ни плача. И мы вырубились. Все до одной.
– И все? – разочарованно спросила Наташа.
– Да. Все. А что тебе еще надо? – недовольно отозвалась цыганка. – Ты бы хотела, чтобы мы там с ума посходили?
– Я так думала, что призрачная подвешенная кого-нибудь там придушила, – ехидно высказалась Катя. Женщины громко рассмеялись, а Маша надулась и обиженно поджала губы.
– Вот что-что, а врать ты, Машка, совершенно не умеешь, – отсмеявшись, констатировала Нежина.
– Вот когда ты, зечка со стажем, врешь напропалую, так тебе все верят, – пробормотала цыганка, неприязненно глядя на Веру.
– Потому что я вру правдоподобно. Не то что некоторые.
В палате опять раздался смех.
– Так, седьмая палата, чего ржете как кобылы? – в освещенном проеме двери стояла злющая Ольга Васильевна Старовойтова. – Терпеть ваши выходки я не намерена. Здесь больница, а не санаторий. Вы хотите все отделение перебаламутить? А может быть вы хотите, чтобы этой ночью у вас Фенечка погуляла? А?
– Нет, нет, Васильевна. Мы все… – проговорила Вера.
– А ты, Нина, марш в свою палату! – приказала Старовойтова. – А то за нарушение режима вычту штраф из твоей зарплаты.