Я сорвался, накричал на нее. Жаль.
– Конечно, я трус, когда тебя, словно зайца, затравили! – кричал я. – Это ко мне, а не к тебе, приходили с обыском! Это меня, а не тебя, обсуждают в ток-шоу. Это мне угрожают в интернете. Это меня выгнали с работы. Вчера у подъезда ошивались какие-то качки…
Да, все верно: после моего глупого поста в Фейсбуке прошла неделя, и часов в восемь утра в дверь позвонили; я опаздывал в офис и открыл без спросу. Они были очень вежливые; изъяли компьютер и заполнили протокол, где тщательно записали мои признания – в чем? А ни в чем – я не совершал ничего противоправного.
Я честно рассказал, как случилось: смотрел игру, переживал, на эмоциях накатал запись в блоке (это мой блог, подтверждаю, я его веду; да вы посмотрите, у меня там никакой политики вообще нет, не интересуюсь – я больше о работе, о спорте, о путешествиях). А вы считаете, что наша команда хорошо играла? Это испанцы играли хреново, вообще не похожи на себя; если бы это была старая команда, у наших бы вообще не было шансов: ни техники, ни формы – дворовая игра, вот что я вам скажу. Характер. Да, на характере выехали… Нет, конечно, я рад, что мы пробились в четвертьфинал, но все-таки убого…
Оскорбления? Мат? Позвольте, я же говорю – на эмоциях, и потом – это же лишь запись в фейсбуке. Личный блог.. Нет, конечно, нельзя оскорблять, я понимаю… Я отредактирую. Я сотру, удалю. Не жалко… Что, какие скриншоты? Улика? Жалобы? Нет, я не понимаю, о чем вы… Не могу понять. Статья 282? Но я ни к кому не хотел возбуждать никакой ненависти. К социальной группе «футболисты» и «болельщики»… Да что вы такое говорите! Я, я – я патриот России, я болею за нашу сборную; может, я неправильно оценил ситуацию, погорячился, я готов извиниться, если я задел чьи-то чувства, да я…
А Лена говорит – я трус. Будешь тут трусом. Не дай бог ей на своей шкуре испытать то, что испытал я…
Что мне только не писали в интернете! Я никогда не сталкивался с таким уровнем злобы. «Ты еще живой? Это ненадолго. Ходи с оглядкой, мразь».
И эти качки у подъезда… Крепкие, накаченные, коротко стриженные ребята. Они пили пиво, поставив бутылки на скамейку; я никогда не видел у нашего дома этих людей. У нас таких с 90-х годов не водилось. Рядом находится очень приличный бар – нет, они туда не зашли; качки нарочно расположились так, чтобы их было видно – они хотели, чтобы я их заметил… они хотели, чтобы я испугался.
Я испугался. Очень испугался. Мне показалось, что они пристально разглядывают меня – и Лену, ее ноги, ее красивую фигурку; я вдруг представил, как они врываются в подъезд и бьют меня, я отлетаю к стене, оглушенный, а они хватают девушку и…