– Готово!
Но ответа не услышал.
– Готово! – повторил он громче и прислушался.
Сквозь порывы ветра и шелест снега, бьющегося о его мокрую куртку и рюкзак, не пробилось ни звука. Вадим трижды дёрнул верёвку, что означало «Готово! Можно идти!» и вскоре получил снизу три слабых рывка в ответ.
После некоторой паузы верёвка, пристёгнутая карабином к точке страховки, снова дёрнулась и стала периодически подрагивать, сообщая ему, что Маша движется вверх по перилам. Но через пятнадцать минут это движение стало реже, а потом вдруг совсем прекратилось. «Устала. Остановилась на отдых», – сделал вывод Вадим.
Он подождал десять минут, но движения не последовало. «Опять сорвалась? – подумал он и попытался сдержать в себе нарастающее волнение. – Да нет! Отдыхает». Он снова подёргал верёвку, но ответа не получил. «Может, ударилась?» – мелькнула тревожная мысль.
Вадим связал из куска репшнура петлю, обмотал её схватывающим узлом вокруг основной верёвки, уходящей вниз, заправил спусковое устройство и начал спуск. Он быстро прошёл около тридцати метров и сквозь снежную пелену разглядел силуэт Маши. Она, обычно стройная и горделивая, сейчас была похожа на худенькую скрюченную старушку. Приблизившись к ней вплотную, Вадим понял, что Маша, выдавая ему влажную страховочную верёвку, стояла всё это время на одном месте почти без движения в мокрой куртке и постепенно теряла тепло. Когда пришло время подниматься, налетел холодный пронизывающий ветер и выдул из неё остатки сил.
Вадим закрутил в лёд бур, пристегнул к нему Машу и вырубил во льду площадку, чтобы она могла сесть. Затем достал из своего рюкзака термос и стал отпаивать её тёплым чаем прямо из горлышка.
– Прости, я сильно устала, – пробормотала она, немного придя в себя после нескольких глотков горячей жидкости.
Вадим закрыл термос с остатками чая, сунул его в рюкзак жены и с удивлением обнаружил в нём сухую тёплую кофту, утром брошенную туда Машей явно для количества. Он быстро снял мокрую куртку, на подрагивающее от холода тело жены надел найденную в рюкзаке спасительную одёжку и снова натянул на неё мокрую пуховку. Затем подсунул под Машу её рюкзачок, чтобы она не сидела на холодном льду, и сказал:
– Грейся чаем, а я пошёл искать нам укрытие.
Вадим забрал у жены зажим для перил и ушёл по верёвке вверх. Быстро вернулся на станцию, которую организовал чуть больше часа назад, и не найдя вблизи неё подходящего места, где можно было бы переждать непогоду, достал из рюкзака вторую бухту верёвки для самостоятельной страховки и полез выше.
Он прошёл примерно два десятка метров, вылез на более пологий участок склона и сквозь пургу заметил на нём какое-то тёмное пятно. Вадим двинулся к нему и вышел к невысокому скальному останцу, возле которого обнаружил глубокий снежный надув. «То, что надо!» – подумал он, закрепил на скале верёвку, уходящую вниз, чтобы потом спуститься по ней обратно, и начал рыть яму. Сначала ледорубом разбил плотный слежавшийся снег и откинул его в сторону. Затем, стоя уже на коленях, выгреб твёрдую фирновую массу руками, дошёл до каменного основания скалы и в получившейся почти горизонтальной норе уплотнил стенки, похлопывая по ним ладонями. Когда закончил, выбрался из укрытия, в котором могли поместиться два человека, удовлетворённо взглянул на него и быстро направился вниз.