– Ладно, иди пока, отпускаю, ибо куда ты денешься? Очень скоро ты будешь моим клиентом! И Санька тут же отчётливо понял, кто его едва ни оставил у себя в этой ужасной чёрной пустоте! А утром мама Нина долго ходила вокруг него кругами, не решаясь о чём-то спросить. Наконец, когда он пропустил пару рюмок домашнего ликёра и запил их крепким чаем с клубничным вареньем, она призналась, что видела очень дурной сон.
– Я тоже, мам, – впервые за последнее время вдруг расчувствовался Санька. – Представляешь, приснилось, что я по дури заплутался и попал куда-то очень низко, в темень какую-то, где ко мне пристал сам Дьявол. Боже, как я от него отбивался! Еле-еле, из последних сил! Всё же вырвался…
– А мне, прости, сынок, приснилось, что ты умер, – сказала мама Нина и беззвучно заплакала. И Санька понял, что в сущности это был не сон, а потому надо, наверное, сходить в церковь и исповедаться. А главное, необходимо срочно, пока, быть может, не поздно, уяснить, что это было последнее предупреждение о ближайшей перспективе присоединиться к тем, которые ждут его там, за высокой деревянной лестницей. Но уже через несколько дней все эти Санькины «интеллигентские» сомнения уступили место нагой и грубой правде жизни, где либо – ты, либо – тебя! Всё произошло, на удивление, стремительно. Нездоровый Президент подписал какой-то очередной анти – армейский указ, и Санькина дивизия перестала существовать. Её материальной частью тут же завладели какие-то штатские хмыри, часть офицеров куда-то шустро перевели, часть выгнали на пенсию, а с прапорщиками даже разговаривать никто не стал. Оповестили только, что если в ближайшие дни не напишут рапортов, то не видать им и выходного пособия. Военные городки дивизии стали зарастать полынью и дрянным березняком, а по всем окрестным лесам вчерашние Санькины коллеги ринулись выдирать из земли кабеля связи, чтобы по – шустрому сдать их в цветмет. Словом, лафа Санькина скончалась так же стремительно, как и началась. Последним Саньку провожал полковник Конторович, в одночасье постаревший лет на двадцать:
– Ты хоть молодой ещё и ядовитыми порошками закалён, – вздыхал убитый горем строевик, – а мне абсолютный капец! До полной пенсии всего год остался, а этот Ельцин, с… !
– А, вроде, полк один от дивизии оставили? – выразил надежду Санька. – Может, год-то бы и там разрешили дослужить?
– Кем? – обречённо отмахнулся полковник. – Там даже в батальонах – перекомплект! Пустое… Придётся уходить на половину пенсии и лизать задницы каким-нибудь штатским соловьям, чтобы не дали умереть с голоду. Авось, каким-нибудь держимордой в гостиницу примут?