Я жила с этим человеком долгое время, а он…
А он…
Плачу от обиды.
Я считала его полгода хорошим человеком, а он…
Это он ребёнка подкинул? Зачем? Чтобы сделать мне больнее? Показать, что вот то – что я не получу? Ни с ним, ни с чего отцом?
Боже… Кому я доверилась?
Моральному ублюдку?
– Какого фига? – раздается рядом мощный голос.
– Аяз, стой!
Парень срывается с места после этих слов и бежит. Вслед за ним мимо меня проносится кто-то ещё.
Я сползаю вниз по стене и не могу сдержать слез.
«Родить никогда не сможешь».
Эти слова набатом бьют в голове. И хоть он не знает, что я беременна… Что если бы он ударил меня по животу? Или швырнул в стену ещё сильнее?
Тогда бы я потеряла и этого ребёнка?..
От этой мысли начинаю рыдать сильнее.
Как же страшно!
А если бы он…
Чуть не вою, зарываюсь лицом в руки.
Как же я ненавижу это состояние.
Когда рыдаешь, думаешь о плохом.
И мысли все эти травят, убивают.
– Ева! – слышу через отдаляющийся звон в ушах свое имя.
Я узнаю его.
Из тысячи. Нет. Из миллиона.
Голос, который я любила. Ненавидела, когда мы разошлись. Снова любила, вспоминая те дни в Дубае на протяжении двух месяцев вдали от него, а потом… Считала мелодией смерти.
Но сейчас его голос как спасение. Маяк, на который я плыву, как корабль во тьме.
Поднимаю голову вверх и вижу перед собой его руки. Такие большие, сильные, надёжные, что вмиг обвивают меня, обнимая.
Саидов поднимает меня с пола, прижимает к себе.
Я держусь, чтобы не заплакать сильнее!
Но его слова убивают.
– Малышка, тише. Не плачь. Я тут, с тобой. Он больше тебя не тронет.
И почему-то от его слов меня прорывает. Высвобождает поток слёз, заставляя сердце сжаться. И я, вжимаясь в него, плачу прямо ему в грудь.
Уже второй раз за эту неделю.
Когда это закончится?..
Амир
Это не охрана, а сборище неумех и дебилов!
– И почему ты не сказал мне, что Аяз в стране?!! – я готов ломать. Крушить. Ломать не только мебель в доме, но и кому-нибудь хребты.
– Так он и не прилетал. В базе данных не найден.
– Хорошо-о-о, – терпеливо тяну, вышагивая из стороны в сторону. Боюсь Еву разбудить по ту сторону двери. Малышка так распереживалась, что уснула буквально через десять минут после того, как нашёл её плачущую у стены. – А какого хрена его пустили на территорию? Это какой-то проходной двор! Ты уволен, Аким. Ты не справляешься со своими обязанностями.
– Я вас понял, Шеф.
Хоть, чёрт, не отнекивается.
Я отключаюсь и со злостью сжимаю телефон. Думаю пойти в комнату к Еве, но звоню Мансуру. Долго жду от него ответа, и когда он наконец отвечает на звонок, уже едва не ору: