***
Двое молодых мужчин сидят за столами в казенном кабинете. Каждый думает о своем: тот, что покрупнее и почернявее, с именем Сергей, размышляет о том, какой же плохой день среда, и, хотя ничего особенно плохого про среду из своей памяти выудить не может, уверен, что день плохой даже потому, что это – середина недели. Тот, что сидит напротив него, щуплый и светленький, по имени Андрей, тоже не очень на позитиве, но не от того, что сегодня среда, а от того, что скоро пятница, а поблеснить щуку поехать не удастся, по причине того, что изменился график дежурства, и его точно задействуют. В общем, у них обоих грусть носила временный характер и была не очень огорчительная.
Вдруг в окно постучали, они сразу напряглись, за окном еще утренний полумрак и осенняя морось, а в окно на третьем этаже кто-то стучал, громко и настойчиво. И именно в то окно, что в углу, за столом начальника, который уже где-то на подходе. Стук опять повторился, им стало интересно, они оба приподнялись и, стараясь не топать, двинулись в угол помещения. На жестяном отливе подоконника сидел сизарь с красными глазами и долбил клювом по барабану жестяного подоконника. Сергей понял, что среда принесет полную пазуху новостей, а Андрей подумал о соседях сверху, которые вечно выкидывали в окно куски вчерашних плюшек, которые и прилетали им на подоконник, так что любой стук в своих мотивах был всегда объясним.
Дверь распахнулась, и в отдел вошел начальник. Он снял куртку, поздоровался, как всегда, за руку. Возраста они все были примерно одного, только у начальника реального, живого опыта работы было намного больше, он был сообразительным, решительным и все задуманное доводил до конца. Уважали его за умение в критической ситуации пойти впереди, и не ломать шапку перед начальством. Звание у него было майор, он был кавалером двух орденов «За личное мужество», а звали его Родион Николаевич. Одевался он всегда стильно, знал, как причесываться, и на его лице с большим носом и черными глазами можно было увидеть выражение под стать ситуации. Тут в дверь протиснулся последний опоздавший – опер Вася, которого всегда задерживала теща, инструктируя в плане каждодневного поведения и обеденного меню.
Утренний чай без ничего стал уже традицией. Разливал его всегда опоздавший, которым всегда был Вася. В помещении было не жарко, отопление еще не включили, а электрической «дуйке» девочки из отдела учета «сделали ноги». А их отдел занимался розыском по тяжелым преступлениям, и в первую очередь, убийствам: такое случалось иногда и в городе, и в районе. Статистика у оперов была хорошая. Такие преступления здесь чаще всего носили эмоционально-бытовой характер, и если исполнители пытались заметать следы, то делали это не очень умно, но, бывает, и огрызались при задержании. Чай выпили, за окном стало совсем светло. Не стучась в дверь вошел дежурный по отделу. Если он не звонил, а сам приходил, значит, произошло что-то чрезвычайное. Он без предисловий объявил, что на южной стороне городского парка – труп. Эксперты уже уехали, а дежурка их ждет внизу. Сергея оставили на связи, остальные поехали работать. На улице хорошо посветлело, и морось чуть ослабла. В холодном небе тучи разрывались, пропуская робкий свет. Дорога заняла минут 15, за это время разговаривал только сержант, что сидел за рулем, он взахлеб рассказывал, какие веса брал вчера на тренировке, сколько отжимался и как тянулся на шпагат. Родион на ухо прошептал сидящему рядом Андрею, что надо с вечера заниматься как этот сержант, чтобы с утра на работе быть полным оптимизма и задора. Андрей представил себя в роли выжимающего много тяжестей и повеселел, так как он вечером предпочитал немного коньяка.