Родион побежал к полковнику оформлять командировку, но там его встретили как-то лениво, без азарта. Начальник был уверен, что за ответами на местные проблемы ездить в Москву не совсем верно. Он, конечно, все подписал, но что-то с утра был явно не в настроении. Видимо, ему указали на прорехи в кадровой работе, «Парабеллум» сержанта был сильным аргументом. Вася помчался выкупать ему билеты туда и обратно, а сам Родион поехал домой, вроде как собираться. Уезжать из дома ему всегда ничего не стоило, не было сдерживающих факторов: котов, канареек или хотя бы цветочного горшка на подоконнике. Он помыл посуду, чтобы в раковине не завонялось, и выкинул из холодильника то, что уже его явно не дождется, потом поправил коврик у входа и был таков. Москва была для него почти родным городом: там жила его тетка, сестра-близняшка мамы, она была вдовой генерала, погибшего в Афганистане, и матерью его двоюродного брата. Родион в школьные годы в Москве проводил, бывало, все три месяца летних каникул. С братом они были почти ровесники, им было интересно и весело, но время прошло, брат сейчас конструктор в каком-то военном ведомстве, он живет то с женой, налаживая отношения, то с мамой, которая с возрастом не озлобилась, а осталась добрейшей из женщин. Вернулся в отдел, Вася уже все привез, он все взял, как и планировали. И в 14:00 Родион должен быть по указанным координатам.
Все пошли вниз, в свою столовку, пришло время обеда. Там первое, что бросилось в глаза – капитанский мундир начальника следствия, она сидела за столом, держа в руке стакан компота. Родион поздоровался, поинтересовался делами. Ответ был хоть и беззлобный, но невнятный. Они, пока ели первое, второе и компот, уточнились, чем будут заниматься в его отсутствие. Опять получалось, что должны работать со свидетелями, которых не было, но на фоне его поездки это казалось уже какой-то второстепенной работой. А свидетель-то был, только найдут его не они, и это все будет позже. Пока у Родиона оставалось время, он пошел в следственный отдел, чтобы как-то успокоить капитана. Она была женщина хорошая, только очень серьезная, и он ее подбодрил обещанием оперативно поделиться информацией, если такая будет. Она была одинокая и, наверное, поэтому, всегда серьезная.
***
Пилюлин, как медик, уже давно разобрался, какие задачи решает лаборатория его друга – творца дымов и туманов: он уже многие годы работал на космос. По его словам, он работает не на российский, американский или еще какой-то космос, а на вечную и бесконечную историю космоса. Химик считал криогенный метод предотвращения распада материи обыкновенной аферой. Он занимался вопросами погружения человека в продолжительный сон для возможности длительных перелетов в пространстве. Непонятна была его уверенность, что он посчитается с убийцами и, главное, желание, чтобы их нашли, и чтобы они находились в одном пространстве. Пилюлин верил ему и надеялся, что их найдут обязательно, и заслуженная кара непременно это зверье настигнет. Оставалось ждать.