Она села в поезд вместе с Коломейцем, только он в купейный купеческий вагон, а она с двумя бойцами с автоматами – в соседний, плацкартный. Ее машина со следователями уже тоже двинулась в ту сторону. Капитан собиралась доехать до той самой остановки, а перед полным торможением зайти к фигуранту в купе, а там его в машину, и в отдел. У нее было конкретное намерение: если после договоренности с Родионом она Коломейца отпустит, то ненадолго, и в любом случае его ославит и доведет дело до суда. Купе у него было четвертое, проводница в купейном вагоне сказала, что оно было выкуплено полностью, в нем едет очень солидный мужчина с девочкой, наверное, с дочкой. Капитан уже знала, что эта «дочка» – одна из тех, кто пришел к нему устраиваться на работу. В каждом номере их районной газеты были приглашения молодых девочек на работу инструкторами по фитнесу, обещали, что с зарплатой не обидят.
Бойцы за целый час так и не присели, проторчали в тамбуре. Пришла проводница, предупредив, что через 15 минут будет станция. Они вдвоем пошли в соседний вагон, и капитан постучала в четвертое купе, на вопрос «Кто?» назвалась проводником. Дверь открыла миленькая девочка с голыми коленками в коротеньком халатике. Коломеец, развалившись, восседал на диване. Первое, что бросалось в глаза – его рука с огромными золотыми часами в лучезарных каменьях, второе – очки с темными стеклами и два золотых зуба. Капитан тому факту удивилась, все давно желтые поменяли на белые, а этот форсит. Все это как бы подчеркивалось зализанными назад, явно крашеными, черными волосами и черными лакированными штиблетами. Картинка типа «жизнь удалась» венчалась початой бутылкой коньяка. Рот он даже раскрыть не успел, как она представилась и протянула ему бумагу за подписью прокурора города, тут же попросила накинуть пальтишко и последовать за ней. Тот схватил телефон, пытаясь куда-то позвонить, но что-то не срасталось: то ли номер забыл, то ли пальцы не слушались. У девочки посмотрели паспорт, 18 ей только исполнилось. Та начала что-то дрожащим голосом говорить про служебную командировку, на что капитан посоветовала ей надеть колготки потеплее.
Поезд начал тормозить, Коломеец с дивана подниматься не хотел. Тогда капитан уступила место бойцу, тот протиснулся с автоматом и был очень убедителен. Фигурант надел пальто, оно было под стать общей картинке – черное, до самых пяток, да еще белый шелковый шарф примерно такой же длины. В тамбуре открыли двери, все четверо спустились на платформу. Задержанный ничего не говорил, видимо, когда неожиданно и резко ломают кайф, слова не хотят связываться в предложения, но капитан была уверена, что этот болтун и позер скоро отойдет. Ее машина и машина местных стояла у перрона. Она села в свои «Жигули», а того, что в белом шарфе, вместе с бойцами устроили на заднее сиденье уазика. Она набрала Родиона, тот, похоже, трубку не выпускал из рук: ответил в ту же секунду, что уже летит. Лететь ему было не меньше часа, но она надеялась, что за это время успеет напугать этого ряженого киногероя. Уже сидя в кабинете местного отдела, он начал повторно изучать бумагу с прокурорской подписью, сняв при этом очки. Похоже, он и без них хорошо видел, а их носил для форса, подражая голливудским персонажам. То-то он и цифры на телефоне набрать не мог, ибо не видел их. К удивлению, под очками у него прятались маленькие белые глазки со светлыми ресницами, которые на фоне черных зализанных волос на голове, смотрелись совсем по-свинячьи. Тут его уже прорвало, но пока одними и теми же фразами – про адвокатов и права на защиту от милицейского произвола. Капитан предложила ему услышать, по какой причине он задержан, что он обвиняется в попытке изнасилования несовершеннолетней. Тут-то он уже по-серьезному заматерился, напялив очки.