Когда лес превратился в зелёную полоску с цветными точками палаток и перестали быть слышными визги купающихся воскресных туристов, я оказалась один на один с Озером. Оно было кротким, голубым, усыпанным солнечными цехинами.
Я плыла на Миляду и была счастлива.
Счастье имело цвет бабочки голубянки, запах камыша и вкус запечённой на углях рыбы, которой я попробовала кусок, а остальное везла Волку. Лоцманом у меня была утка‑нырок с выражением глаз мудрого китайца и рыжей эгреткой из перьев на макушке. На спине между крыльями у неё приютились утята.
Берег залива Миляды был изрезан и недоступен, заросший чёрной ольхой с предпольем из тростника и аира, кишащих дикими птицами. Не знаю, нашла бы я вход во владения Волка, если б не яхта, обшитая внахлёст планками красного дерева, со свёрнутым жёлтым парусом. Яхта блестела латунными оковками, колыхаясь на якоре перед мелководьем.
Мне была знакома эта яхта, я её видела на пристани у бунгало тренировочной базы «Крачки».
За полосой надводной растительности показалась выдающаяся в воду купа зелени в обрамлении золотых ирисов, незабудок, мяты и щавеля. Тут же, перевёрнутая кверху дном, лежала складная байдарка. В густом ольшаннике, подбитом дикой смородиной, ежевикой и волчьей ягодой, едва намечалась узенькая тропинка.
Я шла по тенистому туннелю и радовалась тому, что сейчас увижу Волка. У меня не возникло даже мысли, что я могу его не застать или он может быть не один.
Я увидела их сквозь завесу из листьев прежде, чем выбралась из кустов. Они лежали под солнцем голые, прижавшись друг к другу, их тела были загорелые, длинные волосы девушки спадали на плечо Волка. Вокруг цвели высокие травы, за ними луг поднимался холмом, заросшим кустами дикой розы.
Я почувствовала себя никчёмной. Малолетней, несерьёзной и смешной с неполным рыбьим филе в свёртке. Меня охватил стыд. Почему я такая безалаберная, почему не могу пройти мимо самомалейшего позора без того, чтобы не нацепить его на себя как репей? Он встретил меня случайно, пригласил на обед, и всё. Бездомным собакам люди тоже иногда дают поесть, хотя вовсе не собираются брать их к себе домой.
Удирать, пока меня не увидели, и никому не рассказывать, где была. Я повернулась на пятках, треснула ветка.
— Милош, кто здесь?! — девушка поднялась и отвела со щеки волосы. Они рассыпались по плечам, укрыли её как пелериной. Я не знала её. Она была красива.
— Куница, наверное, — приподнялся на локте Волк.
Я оцепенела, почувствовала себя прозрачной, пока не дошло до меня, что это прежде всего не моя кличка, а название животного.