– Можно! Но нас эта дверь не интересует. Тем более, ты дальше пишешь целую страницу о том, что тебе не нравится красный цвет обоев. И черно-красный тоже.
– Откуда я знаю, какие двери вас интересуют? – я перешла в атаку. – Вы сказали расписать всё подробно. Разве я не подробно расписала?
– А-а-а! Эта тварь издевается над нами! – «злой» коп не находил себе места. – Ещё раз говорю, нас не интересуют ваши передвижения в казино.
– Почему вы мне сейчас об этом говорите? Я целые сутки писала, старалась, не спала. Почему сразу не сказали?
– Хорошо, хорошо, успокойся, – «добрый» ласково взял меня за плечи и усадил на тюремную кровать. – Но согласись, что человек не может ориентироваться по твоим описаниям. Вот ты пишешь, к примеру: «Мы спустились на два этажа ниже, чем в прошлый раз. Здесь справа от нас находился ещё один лифт. Мне кажется, что на других этажах его не было. Мы сели в него и поехали вниз. Внизу мы вышли и пошли по коридору, крашенному синей краской, как и все другие коридоры нежилых этажей. На стене висел огнетушитель. По пути нам попадались разные двери. Мы прошли мимо них и вошли в другой коридор». Сознайся, ты специально так написала, чтобы мы ничего не нашли? С какого этажа на какой вы спустились? С какой стороны от вас было «слева», а с какой «справа»? На какой технический этаж вы приехали? И в какой коридор вы свернули? Разве кто-то может по такому путеводителю хоть куда-нибудь добраться?
Я глубоко и трагически вздохнула:
– Вы поймите, я простая девушка, а не тренированный годами шпион. И не могу запоминать такие мельчайшие подробности, как, к примеру, номер двери или этажа. Я шла за всеми. Нас вёл Стэн и Уилл.
– Кстати! – завопил красноносый, очевидно, вспомнив один из заготовленных вопросов. – Ты не написала, куда подевался Уилл! Почему?
Я зарыдала навзрыд. Слёзы градом покатились по щекам. Голова свесилась на грудь и дёргалась в такт рыданиям. После пережитого за последние дни слёзы появлялись легко и просто по малейшему моему желанию. Думаю, что с этих пор я смогу проделывать подобный «трюк» всегда, стоит только захотеть, даже в свете софитов и перед кучей камер.
– Чего ты ревёшь? – Доминик схватил меня за подбородок и нагло приподнял лицо. Но увидев настоящие слёзы и потемневшее от горя лицо, отстал, проворчав: – Я чокнусь от выходок этой девицы.
– Ева, хватит уже реветь, возьми себя в руки, – ласково предложил итальянец.
– О-он, – всхлипывая, выдавливала я из себя, – о-о-он, о-о-о-н…
– Кто?
– О-о-о-н при-и-ик-ика-а-зал ра-аство-тво-орить У-у-уиллла в ки-кик-ки-сло-о-те.