– Ничего. Ничего ужасного я не совершала. Обещаю вам, что очень скоро ваша Ева вернётся, такой же, как и прежде. И всё снова будет хорошо. Не волнуйтесь за меня.
Я улыбнулась чрезвычайно напряжённому отцу, поцеловала рыдающую мать в щёчку и сделала шаг к входной двери. Но папа преградил мне дорогу.
– Погоди, дочка. Я должен знать, в чём тебя обвиняют.
Держа в руке пистолет, он отодвинул шторку и осторожно выглянул во двор:
– Ого, сколько набежало!
В это время вновь заорал громкоговоритель:
– Ева, предупреждаю тебя, если ты не выйдешь, мы приступим к штурму. Не подвергай опасности свою жизнь и жизни своих домочадцев.
– Папа, я пойду. Не вмешивайся, не надо.
– Нет! Пусть сначала скажут, за что они тебя арестовывают. Там среди полицейских Мэйсон, я его позову.
Мэйсон Джемесон был миролюбивым, покладистым, немного полноватым полицейским, которого в нашем районе знали все. Раз в месяц он посещал каждый дом, разговаривая о детях, жизни и правонарушениях, происходивших в округе.
– Папа, не делай глупости. Я не хочу, чтобы они разнесли наш дом. Не хочу приносить семье несчастье.
– Я не верю, что ты совершила что-то ужасное. Просто ты, помимо своей воли, вляпалась в какую-то нехорошую историю. Кто, если не родители, помогут тебе выпутаться?
– Нет! Не надо!
Но он меня уже не слушал. Приоткрыв входную дверь, отец прокричал:
– Вы не показали ордер. Без него я буду защищать семью и свой дом.
Голос в динамике ответил:
– Это говорит лейтенант полиции Лос-Анджелеса Доминик Савини. Ордер есть! Это подтвердят все присутствующие. Остальное вы сможете узнать после того, как мы наденем на Еву Марию наручники. Пусть выходит прямо сейчас. Только в этом случае я гарантирую вашу безопасность.
Отец снова крикнул:
– Пусть Джемесон подойдёт и покажет мне ордер!
Полицейские посовещались и Доминик согласился:
– Хорошо. Выйдите на крыльцо с поднятыми руками. Не опускайте их, пока я не разрешу. Снайперам отдан приказ. Они будут стрелять при одном вашем неосторожном движении.
Отец отдал пистолет матери и с поднятыми руками вышел на крыльцо. Со всех сторон его освещали прожектора полицейских машин. Подошедший Мэйсон показал документ.
– Сэр, как видите, здесь всё в порядке. Кроме того, имя вашей дочери фигурирует в базе разыскиваемых преступников. Я сожалею, но будет лучше и безопасней, если я сам надену на её руки наручники и зачитаю права. Так будет лучше для всех, в том числе и для неё.
– В чём её вина?
– Я не знаю, сэр. Я обычный полицейский, которому не положено много знать.
Не было никакого смысла ждать, когда отец примет решение. Это не его война.