– Мы не умрём. У меня есть идея получше. Тайна зелёного планшета должна перестать быть тайной. Фамилии из этого списка надо обнародовать. И тогда все эти пилюлечники Муленберга получат по заслугам. Для них это тоже станет облегчением. Да, у каждого из них огромный послужной список самых гнусных преступлений. Они сядут надолго. Зато перестанут дрожать за свою такую жалкую и никчёмную жизнь.
– Как мы это сделаем? Отнесём список в ФБР?
С какой-то грустной нежностью, проникновенно глядя мне прямо в глаза, он отрицательно качнул головой.
– На телевидение?
– Опять мимо.
– Выложим в интернете?
– Уже теплее.
– Что за тайны, Маркс! – я стукнула кулачками по его груди. – Говори уже!
И он подробно изложил свой план.
Оказавшись в безопасности рядом с Уиллом, я почувствовала себя счастливым человеком. После пережитого в подвалах и в тюрьме это было закономерно. Но для полного счастья не хватало встречи с родителями. Очень хотелось побывать в родном доме именно сейчас. Было совершенно непонятно, смогу ли я это сделать потом. Вполне возможно, что эта встреча могла стать прощальной. Элайзы, Стэна и Вига уже нет в живых. Моей смерти, как, впрочем, и смерти Уилла, страстно желали почти восемьсот человек. Если быть точнее: семьсот девяносто восемь. Поэтому через три дня после того, как мы с Марксом встретились в каморке Джо, я решилась на поездку в Сан-Хосе. Красный брючный костюм, рыжий парик, чёрная широкополая шляпа и большие солнцезащитные очки сделали меня совершенно неузнаваемой. От автовокзала я доехала на такси до улицы, которая проходила в полумили от моего дома. Дальше пошла пешком. Уже давно стемнело, когда тихо и незаметно, словно тень, я добралась до знакомого с раннего детства крыльца. Все уже спали, поэтому звонить пришлось неоднократно. Наконец дверь отворилась, и на пороге показался отец. В руках он держал пистолет. Но его тут же отодвинула в сторону мать, задушив меня в своих объятьях. Шляпа вместе с париком свалилась на пол, и это позволило отцу понять суть происходящего. Меня буквально втащили в дом, где страстно и продолжительно облобызали, передавая моё мокрое от слёз счастья тело из рук в руки. Но не успели домочадцы приступить к расспросам, как на улице завыли сирены, раздался визг тормозов и хлопанье автомобильных дверей. Наш дом окружили и усиленный громкоговорителем голос объявил:
– Ева Мария Фитцджеральд, мы знаем, что ты здесь. Выходи из дома с поднятыми руками. Не усугубляй своего положения.
Испуганная мать спросила:
– Что же ты, Ева, такого ужасного совершила?