Потом была блокадная Армения. Вернувшись с работы домой, накормив сына хлебом и недоваренной кашей, Ануш ложилась спать. Ни света, ни газа.
— Наверное, нужно быть патриотом и жить сейчас там, в Армении. Но, признаюсь, когда я получила въездную визу в Америку, была счастлива.
***
Получить въездную визу в американском посольстве, однако, непросто. Армяне — не исключение. В начале 90-х в соответствии с поправкой к иммиграционному закону Конгресс США выделил некоторые страны, в которых нарушались права человека, и увеличил квоту для беженцев. Но уже задолго до этого пороги американского посольства в Москве обивали азербайджанские армяне, лишенные крова и средств к существованию.
Вашингтонский центр обработки данных, куда приходили сотни заявлений, неофициально увеличил количество приглашаемых на интервью армянских семей. Армянская диаспора и различные правозащитные организации лоббировали Госдепартамент, требуя придать эмиграции армян из Азербайджана в США силу закона.
Но дело продвигалось крайне медленно: армянское лобби в Америке оказалось недостаточно сильным, не хватало специалистов, денег, документы застревали в различных бюрократических инстанциях. А в Вашингтоне тем временем сменилась власть, на Капитолийском холме заговорили о том, что Америка, дескать, переполнена иммигрантами, от которых больше вреда, чем пользы, пора «опускать занавес»...
В итоге закон принят не был. На произвол судьбы были оставлены тысячи бесправных армянских семей. Так в очередной раз была попрана великая американская традиция — давать приют отверженным и гонимым.
***
Акоп Торосян зимой пишет картины для армянских церквей США и Канады, а с приходом весны и до глубокой осени он — в Центральном парке, рисует портреты прохожих.
В Америку его пригласил знакомый, пообещав предоставить мастерскую для выполнения заказа. Акоп взял холсты, кисти, подрамники, даже гвозди — кто может все предугадать? — и отправился в путь. В аэропорту его никто не встретил.
Узнав, что в Центральном парке работают уличные художники, он пошел туда. На табличке случайный прохожий ему написал: «Художник из России. Не говорит по-английски. Цена одного портрета — 25 долларов».
С тех пор прошло десять лет. За это время Акоп внешне мало изменился: по-прежнему худощав, такая же густая, на пол-лица борода. До глубокой осени он все там же — в Центральном парке. Правда, английским Акоп уже владеет свободно, а за каждый портрет берет не 25, а 50 долларов. Когда он пишет, за его спиной обычно выстраивается полукруг зрителей.
Когда-то в Москве его называли Арбатский Акоп, теперь его называют Нью-йоркский Джейкоб. Акоп уже стал своего рода визитной карточкой Нью-Йорка, о нем не раз писали городские газеты и журналы, его фотографию напечатали в ежегодном престижном фотоальбоме «Настоящие ньюйоркцы».