Кашина, который принимал всех новичков лично, они нашли в кабинете. Поставив одну ногу на стул, тот с безучастным лицом слушал кого-то по телефону и, не спеша, подписывал бумаги. Заметив Михала, механически кивнул головой, но, скосив глаза больше, увидел Лёдю и заметно просветлел.
— Передай, что я, кроме барабана, еще кое-что сделал и делаю,— сказал он с достоинством в трубку, привычным жестом положил ее на рычаг и повернулся к Лёде.— Не поступила, значит? Жаль. А мой шалопай пробил, как говорится, стену лбом.
— А мне вот не удалось,— с вызовом сказала Лёдя, хоть в голосе Кашина не было и намека на насмешку.
Начальник цеха изучающе посмотрел на девушку и погладил значок автозаводца на отвороте пиджака. Переступив с ноги на ногу, Михал кашлянул, как бы напоминая дочке, где она находится.
— Не весь свет что в окне,— не дал он продолжать Лёде, которая могла под горячую руку нагородить невесть что.
Кашин по кругу большим и указательным пальцем вытер рот. Видя покладистость Михала и тешась Лёдиной дерзостью, не отказал себе в желании подтрунить над девушкой.
— Та-ак… А почему же не удалось?
— Она у нас приболела немного, — опять посчитал необходимым вмешаться Михал, зная, что после истории в термообрубном начальник цеха тоже заводится, как говорят, с полуоборота.
— Не повезло, значит? — спросил тот с видом человека, которому многое дозволено и должно сходить с рук.
Краска бросилась в лицо Лёди.
— Не повезло! Но я, кстати, с вашим Севой знакома,— ни с того ни с сего сказала она, не сдерживая себя.— Прекрасно знакома. Мы ведь учились вместе!
— Я передам ему,— перебил ее Кашин, догадываясь, о чем Лёдя собирается говорить.— Хотя, по-моему, тебе не стоит задираться. Ей-ей! Зависишь всё-таки ты от меня, а не я от тебя. Вот и у отца спроси.
— А я полагала, что это не имеет значения.
— Ого! — холодно удивился Кашин. — Полагала, располагала. Это интересно уже. Но я на всякий случай предупрежу тебя: работать в нашем цехе тяжелее, чем в других…
— Выйди пока отсюда, дочка,— велел Михал, довольный ею в душе.
Когда он, наконец, появился в коридоре, Лёдя, напрягшаяся как струна, с решительным бледным лицом ожидала его. Михал положил руку ей на спину.
— Так не начинают, Ледок. Нельзя ни с того ни с сего набрасываться на человека. У каждого самолюбие. Да он и старше. Когда ты под стол пешком ходила, отрядом командовал. Бери теперь лопату да иди в подвал. Если, конечно, справишься…
— Вы не бойтесь, тятя,— ответила она неожиданно спокойно и жестко. — Я сейчас работать буду. Назло буду! И мне, раз на то пошло, всё нипочем...