Руки у Юрия становились сильными, по-мужски уверенными. Лёде приятно было чувствовать это, осознавать, что все между ними осталось по-прежнему, хотя и по-разному определились их пути. У нее есть друг! На него можно опереться — и нынче, и завтра. И завтра даже больше, чем сегодня. Их дружба может стать спасением. А что ее нужно спасать, она была убеждена.
Ей захотелось плакать, рассказать, как горько и тяжело бывает на душе. Отец недоволен ею. Мать, боясь не угодить ему, не осмеливается приласкать ее, а если ласкает, то тайно, словно совершает зазорное. Евген — и тот стал замкнутым… Только с Юрием Лёде по-прежнему спокойно. Дружба с ним осталась у нее от прошлого, а оно ведь было несказанно милым, дорогим.
Лёдя спрятала лицо на его груди.
— Прости, Юра, но у меня такое чувство,— пожаловалась она,— будто я лишняя и меня обошли. Наобещали горы, а потом забыли. Я не нужна в институте, не больно нужна и на заводе. Если б не отец, возможно, вообще не держали бы на работе.
Она потерлась щекой о Юрину грудь и всхлипнула.
Видя ее беспомощность, жалея ее, Юрий немного отстранил Лёдю от себя и с закрытыми глазами припал к ее губам.
— Ты не горюй, Лёдечка! Всё будет прекрасно, будет прекрасно…— зашептал он, готовый ради нее в это мгновение на все.— Вспомнишь мое слово, Лёдечка!..
А над ними, сейчас совсем счастливыми, плыл синий вечер, с зарницами, с голубым сиянием над автогородком, с проносящимися машинами на шоссе.
3
В институт Юрий пришел в приподнятом настроении, хотя, проспав, и опоздал на первую лекцию. Он впервые отчетливо почувствовал, что нужен Лёде и та видит в нем своего защитника. А когда человек утверждается в собственных глазах, это очень приятно ему. Да и новость, услышанная Юрием от отчима, была потрясающая.
Сосновский вбежал в столовую и, долго не находя слов, тыкал пальцем в сторону кабинета, где гремел радиоприемник.
— Чудо! — выкрикнул он.— Чудо, Вера! И это сделали мы, а никто другой! Новая эпоха в науке, в технике. Ты можешь представить — в космосе наш посланец!
Юрий сразу тоже не понял, а когда сообразил, подхватился и, не попадая в штанину ногой, стал торопливо одеваться. Подумать только — в недосягаемой вышине мчится спутник и посылает на землю сигналы. Небо, звезды, солнце — все там иное. И, как предполагают, небо — бархатное, черное, солнце — огромное, сияющее, и звезды посылают не рассеянный свет, а прямые, подобные на наконечники стрел, лучи.
У Юрия появилось желание поделиться своим удивлением, восторгом, догадками: энтузиазм отчима передался и ему. Шевельнулась надежда — в институте тоже все пойдет по-новому. Стало даже невтерпеж, что трамвай ползет медленно и, дойдя до закрытого шлагбаума на Долгобродской, остановился и простоял минуты три…