Мотаю головой, прерываю, зрительный контакт. Что за чушь мне в голову лезет? Мало мне геморроя на одно место? И все же, какой он без маски? Чем дольше инквизитор рядом, тем больше его эта странная амуниция меня раздражать начинает. И снова о ереси думаю. Мне бы злиться, что втянул меня в мутотень эту. Что не отпустил, даже когда поверил! Теперь только ненависть к врагу! И бред из головы своей убрать, выкинуть, сжечь, растоптать.
- У тебя кровь, - проводит пальцем по ребру моей ладони. – Больно? – голос тихий, появляется едва заметная мягкая нотка. И мне до чертиков приятно ее слышать.
- Тебе какое дело?! Иди вон лучше лебедей королю в болоте вылавливай. Отвали ты от меня, а!
Не обращает внимания на мои слова. Как будто и не слышит их. Подносит руку к губам и слизывает кровь. Раздвоенный шершавый язык скользит по моей коже, а у меня разноцветные круги перед глазами расплываются, и ноги ватными становятся. А еще странное жжение между ног и по телу волнами дрожь пробегает. Воздух вдруг в огонь превратился, легкие обжигает. А язык бесстыжий, продолжает кровь слизывать. И в голове только одна позорная мысль пульсирует: «Не останавливайся!».
- Сейчас раны затянутся, - голос шипящим стал, а глаза желтым светятся, светлые-светлые стали. Грудь вздымается, а дыхание дракона меня обволакивает, вьется вокруг, подобно облакам пуховым.
- Угомонись, хозяин! – ворон между нами вклинивается, да так плотно, что в мой приоткрытый рот его перья попадают.
- Тьфу, отвали! – вырываю свои руки. Отталкиваю птицу.
Сразу так холодно стало, словно с облаков пушистых на твердую землю шмякнулась. Нет, этот мир явно на мой мозг неправильно действует!
- Чую, смердит похотью запретной! Давно ты, хозяин, птичку не таранил. Вот отдадим эту королю, и выберешь себе по вкусу, кого покрыть,- Марко летает вокруг инквизитора. – Главный запрет нарушаешь! Королевские вещи неприкосновенны!
- Каркуша, ты мне скажи, где та ведьма живет, я сама тебя к ней отнесу и попрошу, чтоб не только перья выдернула, но и суп из тебя сварила, - подбираюсь к нему сзади, и со всей дури за хвост дергаю, так что несколько перьев у меня в руке остались. – И заруби себе на клюве своем, я не вещь. И на хрен мне ваш король не упал.
Такая злость на птицу эту гадкую взяла. Похлеще, чем на инквизитора. Задели его слова, да так запекло в груди, что аж согнулась пополам, воздух хватаю, а на глазах сырость появляется. Что я за слабачка такая!
- Я Марко! - на свой хвост оглядывается. – А будешь из своего рта подобные речи извергать, так сама в кипящем чане окажешься.