Войдя в комнату любви, Вика сразу направилась к кровати, и, освобождаясь от одежды, сбрасывая её прямо на пол, повернула голову назад в сторону Рода, стоявшего с горящим взглядом на месте, а через мгновение, улыбаясь, произнесла отчётливым шепотом: «Ну, что же ты застыл? Раздевайся!» Пока он медлил, пожирая глазами восхитительное тело, она, уже совершенно нагая, присела на край постели, затем откинулась, и подтянув ноги, приняла позу отдыхающей Венеры, которая выигрышно подчеркивала прелесть переходов линий груди к глубокой впадине талии и дальше к круто возвышающейся над ней округлой выпуклости таза и потом – к плавному очертанию великолепных бёдер гимнастки – художницы. Возлежавшая богиней на ложе Виктория, ожидая предстоящий мужской стриптиз, не отрывала взгляда от атлетической фигуры Рода, а тот, к некоторому её разочарованию, к самой кульминации процесса разоблачения, вероятно испытывая неожиданно обнаружившее себя смущение от вида своей восставшей плоти, повернулся к Вике спиной. Спина, впрочем, тоже производила сильное впечатление развитыми мышцами треугольного борцовского торса. Смущение же понудило его обернуть свои бёдра одним из двух полотенец, висевших на спинке кровати; и только после этого он, наконец, снова предстал перед Викторией лицом, но не бросился тут же в объятия соблазнительницы.
– Знаешь, я должен извиниться перед тобой… Прошлый раз я был просто не в себе и не думал о возможных нежелательных последствиях для тебя. Но сегодня мы будем предусмотрительны. – С этими словами Род открыл ящичек прикроватной тумбочки и вытащил несколько импортных презервативов, игриво шелестя зажатыми в пальцах красивыми пакетиками. Однако, Вика одновременно покачала отрицательно головой, указательным пальчиком, и произнесла с категорической интонацией: «Не надо!»
– Ты уверена? – Спросил несколько удивлённо Родослав.
– Да! И я тебе скажу почему. Потому, что я очень хочу родить от тебя ребёнка.
Виктория заметила на лице любовника гримасу, выражавшую крайнее удивление с примесью испуга.
– И обещаю – тебя это обстоятельство никак не коснётся! Ребёнок будет только моим и моего мужа. Просто считай, что ты мне его подаришь. Ну, ладно, хватит болтать! Иди ко мне! – Вика сдёрнула с Родослава полотенце и они, как и в первый раз, безоглядно предались безумству страсти, в которой воплощались в реальность все эротические фантазии Муромского.
…Утомлённые и удовлетворённые Виктория Гессер и Родослав Муромский лежали на постели. Они не спали. В окно ещё не заглянул рассветный луч; торшеру, освещавшему ложе телесной любви, было тоже позволено отдохнуть – поэтому в спальне царствовали темнота и тишина, нарушаемая, однако, очень тихой почти шепотной беседой молодых людей.