– А теперь относитесь плохо. Я уже понял, – с иронией проговаривает Маэль, а у меня из-за нервов чуть не выскакивает короткий смешок. – Вы так и не сказали, что я сделал, – он усаживается удобнее и переводит взгляд на мисс Сандберг. – Госпожа психолог, может, хотя бы вы нам всем подскажете, что тут не так? Почему я совершаю такие низкие поступки? Почему я больше не достоин называться мужчиной? – Мисс Сандберг молча слушает, как Маэль начинает медленно вскипать, словно нагревающийся чайник, а её глаза внимательно изучают каждое его движение. – И почему девочка тянется к одному единственному взрослому среди толпы других? Может, потому что ему одному на неё не всё равно?
– То, что вы сделали… то, что вы… – миссис Берг начинает часто дышать, прерываясь почти на каждом слове. – Это возмутительно.
– Ну, давайте. Скажите, что я сделал, – Маэль подаётся вперёд, облокотившись на подлокотники. – Поступил, как последний мерзавец? Воспользовался беспомощностью? Настоял на сексуальных отношениях? Может, я применил насилие и взял свою студентку силой?
Учителя на мгновение теряются, ведь, кажется, понимают, что тот, кто действительно совершил бы эти преступления, не стал бы так просто о них говорить. Не стал бы настаивать на том, чтобы его обвинили или сказали об этом напрямую. И ни миссис Берг, ни мисс Лэнгтон, ни тем более мисс Сандберг не могут сказать, что Маэль совершал эти ужасные вещи. Потому что они понимают, что это неправда.
Они знают его, знают слишком хорошо, знают, как я страдала, и знают, что всё, что между нами было, произошло по обоюдному согласию. Но они не могут сейчас поступить по-другому. Не могут сделать вид, что такие отношения – это норма. Хоть и понимают, что это, возможно, был единственный вариант для меня.
– То, что вы, мистер Мартен, сделали, нарушает любые правила и устои нашего общества и в частности этого лагеря, – тихо, но твёрдо произносит миссис Берг. – Мы вынуждены попросить вас написать заявление об увольнении и уехать немедленно. Пока мы не задействовали органы.
– Знаете, что я на самом деле сделал? – Маэль, проигнорировав лёгкие угрозы директрисы, продолжает гнуть свою линию. – Я спас Леону от одиночества. – Мои глаза наполняются слезами, ведь я понимаю, что это именно то, что он сделал, – спас меня. – А вы, мисс Сандберг, были её психологом. Вы знаете, какой у неё диагноз. – Взгляд мисс Сандберг смягчается, и в глазах на долю секунды мелькает одобрение. Мисс Сандберг как будто пытается не оправдывать наши с Маэлем отношения, но при этом понимает, что в них была капля пользы. Совсем капля. – Вы знаете, как трудно ребёнку… девушке в этом возрасте найти спокойствие… душевное спокойствие и уверенность в себе, – с запинками произносит Маэль, и из его груди вырывается тяжёлый болезненный вздох.