И смеются. Смеются над тем, какая я слабая, какая я жалкая и какая несчастная.
– Мой конь съел твою пешку, – голос Маэля вырывает меня из глубин моих совершенно безнадёжных мыслей, и я вздрагиваю, найдя его глазами. – Что, уже страшно от ожидания моего вопроса?
– Безумно, – иронично бросаю, отведя взгляд в сторону.
– Что ты ела сегодня на завтрак?
Моментально возвращаюсь глазами к лицу Маэля, и его губы постепенно расплываются в лёгкой улыбке. Он смотрит на меня, не моргая, но я вовсе не чувствую тяжести в его взгляде.
– Я… то, что давали, то и ела, – запнувшись, отвечаю, вперив взгляд в шахматную доску. – Так, мой ход.
– Леона, а что давали сегодня на завтрак?
Замираю, потянувшись к своему ферзю, а моё дыхание заметно учащается.
Да как это возможно? Откуда он знает, что я… Да, я сегодня вообще не ходила на завтрак. Я проспала. Не успела. Пока я собиралась, он уже закончился. Но это ведь просто стечение обстоятельств. Мой выдуманный диагноз здесь вовсе не причём. Ведь не причём?
– Рисовую кашу, – говорю наугад, двигая фигурой по шахматной доске, и поднимаю взгляд на Маэля. Он выгибает бровь, слегка прищурившись. – Омлет. – Вторая бровь мистера Мартена ползёт наверх, и я шумно вздыхаю. – Ладно, я не знаю, что давали сегодня на завтрак. Я там не была, – снова опускаю руки вниз.
– Обещаешь сходить к местному психологу?
– Это уже второй вопрос. Ходите, – равнодушно бросаю, сжав челюсть.
Какому психологу? Я, что, какая-то психопатка? Так мистер Мартен, значит, думает обо мне, да? Боже. Вот сейчас я начинаю ненавидеть себя за это глупое падение в обморок. Почему мне приспичило поваляться на полу именно в этом несчастном лагере? При этих несчастных людях? Я не хочу, чтобы они видели мои слабости. Тем более, мистер Мартен.
Маэль делает ход, и я, внимательно изучив расположение шахматных фигур, понимаю, что могу наконец начать терроризировать его с помощью своих вопросов, ведь он совершил непростительную ошибку – дал мне возможность съесть хоть что-то за сегодняшний день. Пусть это даже была его ладья.
– Ура, – искренне, но злорадно улыбаюсь, дерзко смахнув белую ладью в сторону, и она с позором падает на стол. – Мистер Мартен, что происходит между вами и вашей женой? – поднимаю взгляд к лицу Маэля.
– Леона, другой вопрос, – бесцветно отвечает, и я сглатываю.
Боже, да что же там такое?!
– Хорошо. Ваши отношения всегда были такими… – замолкаю, заметив, как мистер Мартен сжимает челюсть. – Непростыми?
– Не всегда, – он мягко вздыхает.
– Вы любите свою жену? – едва слышно спрашиваю.
На этот раз вздыхаю я, но мой вздох получается почти отчаянным.