Ламасов с серьезным видом покивал.
– Нет у меня охоты, Эдуард, на такие философские темы полемизировать, да и не в моей компетенции вопросы эти…
Но Кузьмич гнул свое:
– …надо было мне под видеозапись с них клятвенную брать у нотариуса! Но житуху я ему попортил, на рану соль насыпал, как оно в народе говорится, репутацию его подгноил, теперь от него люд честный шарахается как от черта прокаженного в разодранной рубахе, только завидят – бегом прочь! Потому как знают люди, уж если Акстафой с разговорами вдруг лезет к тебе после молчания продолжительного, то, в конце концов, даже если издали зайдет, то под финал – денег выклянчит обязательно! Это натура у него такая, а мне даже стыдно было бы и денег-то у него взять – я ж чувствую, что такие, как Акстафой, ничего своего не отдают. Одолжится он у другого Иванушки, так и будет круговорот крови циркулировать у должника врожденного, наследственного, одни долги другими долгами гасит – а долгов меньше не становится, но ему хоть бы хны!
– Понимаю, понимаю.
– Вы Акстафоя заставьте мне деньги вернуть, потому что я человек сам небогатый и на человечность его понадеялся, все-таки плакали, умоляли, и я, дурак-дураком, поверил цирку их!
– Вы знаете, по какому адресу Акстафой проживает? Мне бы с ним пообщаться.
– Откуда мне знать? А знал бы, душу бы вытряс из него! Из этого слизняка худосочного, худородного, а я еще к нему по доброму, как к сотоварищу…
– Значит, адрес не подскажете?
– Увы, нет.
– А кто знать может?
– Вы жену его спросите.
– А за пределами семьи?
– Да один Бог знает, с кем Акстафой водится. Наверное, сам по себе – никому с таким ничтожеством не хочется якшаться.
– А вы с Акстафоем давно знакомы, давно дружите?
– Дружу? Вот отмочил! Не дружу я. Да я с ним едва знавался, пару месяцев и по работе только, он себя прилично вел, пока не отчубучил такую гнусность мне! А может, и еще кому-то? Но мне такие в кругу друзей – не упали, знаете ли, на одно место! И я считаю, что мнение мое – справедливо, да вы любого спросите человека адекватного, здравомыслящего, с принципами непоколебимыми, все как один живописуют вам мою картину. Потому как нельзя, ну нельзя же человеку жить так!
Варфоломей кивнул и сказал:
– Ваше право. А сына Акстафоя не знаете?
– Лично не знаком, но Акстафой говорил… Глеб, вроде, его зовут. Я-то думал, что такие как Акстафой браком вообще не сочетаются или только для того, чтобы дырку удержать при кровати, а детей – под аборт пускают или в тазу топят как котят. Не позавидуешь пацану, с таким-то папашей, чему он его научит? Да и пьющая баба никому хорошей матерью не будет! Глеб этот, наверное, беспутный самодур, как папашка его…