Эйчар предложила всем нам закончить встречу, а затем, обратившись ко мне, сказала, что я должен ожидать письма по электронной почте. Я ответил, что подожду столько, сколько будет нужно, однако не могу не сказать, что все это: action plan, о природе которого мне не сообщено ни слова, резкая смена моего режима работы с удаленного на офисный, привлечение дополнительных сотрудников для оценки моего профессионализма, – все это, как я считаю, преследует лишь одну цель – оказать на меня давление и создать невыносимые условия для моей работы. Результат такой акции нетрудно было предвидеть. Не в силах вынести этих издевательств, я, как и было задумано моими начальницами, должен был уволиться по собственному желанию.
Я впервые сказал это вслух. И началась буря. Эйчар и руководительница были настолько переполнены возмущением, что сначала подпрыгнули, а затем вскочили со своих мест. Я же продолжал сидеть. А они, перебивая друг друга, стали так орать, что их крик был слышен в коридоре и в других кабинетах. Напомню, что эти орущие женщины не торговки на рынке овощей – они сотрудники международной компании, проработавшие в ней много лет, прошедшие тренинги по этике и эффективным переговорам. Из обрывков их возгласов, которые мне удалось связать воедино, я вычленил следующее: это я оказываю давление на них лично и на всю компанию в целом (ее офисы и представительства функционируют на пяти континентах), это я невыносимый (новое для них слово), неадекватный и необучаемый (а это я уже слышал), и потому на все мои вопросы они теперь будут отвечать только в присутствии юриста (я даже обрадовался, услышав последние их слова, ведь до этого они вообще никак мне не отвечали). И, не успев завершить свою словесную атаку, обе выбежали из комнаты, не попрощавшись со мной.
Почти сразу после их бегства я вышел в коридор, до меня откуда-то издали донеслось окончание тирады эйчар, которая началась пару минут назад. «…Я не потерплю того, как он обращается с нами и как общается. Слава богу, у нас есть рычаги воздействия на него». Ее не смущало, что в open space многие сотрудники ее слышат. Вернувшись на свое место, я дождался окончания рабочего дня. Задач у меня не было. Руководительница, которая ранее писала мне о том, что отсутствие задач говорит о некомпетентности и ненужности работника, теперь сочла ненужным загружать чем-либо штатного сотрудника компании. Вероятно, именно такое продолжение травли, которой она подвергала меня, виделось ей наиболее эффективным в нынешних условиях.
Следующий день я провел дома, так как не получил никаких писем относительно выхода в офис или