У одной из стен стоит красивый диванчик с гнутой спинкой, я снимаю с полки первую попавшуюся книгу — «Гордость и предубеждение» — и окунаюсь в прекрасный мир великого романа. Мне даже удаётся увлечься, но уже буквально через несколько страниц теряю нить повествования. Мысли снова блуждают где-то далеко, и никак не удаётся сосредоточиться на вечных строках.
Да что ж такое?!
Со злостью на саму себя и свою нервозность кладу книгу на место, выхожу за дверь и спускаюсь в кухню. Завариваю зелёный чай. Меня болтает от слёз к улыбке, когда вспоминаю, что три года несколько раз в неделю Тимур пил мой, по его словам, невкусный чай. Пил и пил, вот ещё удумал. Зачем он так делал, если не нравилось? Может быть, это… любовь?
Я выпиваю несколько чашек, потом гуляю, после снова пью чай. От него уже вяжет во рту и подташнивает, но я, оказывается, та ещё мазохистка. На метры вокруг дома никого, царит тишина и только птицы где-то вдалеке щебечут. Накрапывает дождь, после снова выходит солнце, пока не решает, что даже ему нужно иногда отдыхать.
Закат. Красный, багряный, напоминающий о красках осени и скоротечности жизни, её цикличности. Папа мне всегда говорил, что я слишком много думаю, что мне нужно было родиться в другом веке и современным девчонкам нельзя так глубоко уходить в себя. Нужно быть легче, а когда я спрашивала, хочет ли он, чтобы я ночами напролёт легко прожигала свою жизнь, он хмурился и бурчал что-то себе под нос.
Папа… я жалею, что в доме нет телевизора. Может быть, в новостях что-то рассказали? Всё-таки отец — персона в нашем городе заметная, любимый народом кандидат, хотя я сто раз уже успела проклясть его идею с выдвижением на пост мэра. Честно признаться, идиотская идея, от неё все проблемы начались. Ненавижу политику, всей душой ненавижу!
За окном темнеет, я нахожу бутылку вина и, тяжело вздохнув, наливаю себе бокал. Красное, терпкое, оно приятно обволакивает горло, проникает в кровь. Я нечасто пью, но иногда это кажется жизненно необходимым. Глоток за глотком, и мне становится жарко. Можно вернуться в библиотеку, снова нырнуть в безопасное море классики, но оторвать взгляд от окна невыносимо сложно. Меня будто бы опутали цепями, приковали к стулу и заставили глядеть в одну точку.
Только всё это бессмысленно. Заветный автомобиль не мигает фарами у ворот, не торопится ко мне. Тимур не возвращается.
Я не выдерживаю и набираю короткое сообщение. Тимур не запрещал ведь, только от незнакомых номеров шарахаться заставил, но я не незнакомому абоненту писать собралась, я своему любимому Сухарю.