По работе… похоже, с ней тоже нужно будет что-то решать.
Ну, что ж, у меня хватает мозгов, хватки и упорства, чтобы начать всё заново – диплом и знания у меня никто не сможет отобрать.
Смотрю на экран и тихо матерюсь, потому что только её звонков мне сейчас и не хватало, но потом вспоминаю, что однажды мы договорились будить друг друга среди ночи только по экстраважному поводу. Вдруг сейчас такой же?
– Марк, ты где? – Регина орёт мне в ухо так громко, что приходится убрать аппарат на расстояние, иначе оглохну.
У неё в голосе такая явная истерика, а ещё слёзы, что даже страшно.
– Где я? – осматриваюсь по сторонам, приходя в себя окончательно. – В лесу я.
– Выбирайся из леса и дуй в больницу! – снова орёт Регина, а на заднем плане нарастает шум, который ей приходится перекрикивать.
– Что…
– Нет времени болтать, Марк! Анька наша из окна выпала!
Регина срывается, начинает так горько рыдать, что боюсь: в обморок там хлопнется или всё слезами зальёт.
Анька выпала из окна? Наша Анька? Которая даже гардины сама никогда не меняет, потому что панически боится высоты? Именно та Аня, которая на стул становится с дрожащими коленями? Зачем она полезла на подоконник? Чтобы помахать прохожему рукой? Показать всему микрорайону новую юбку? Или в ней вдруг проснулась хозяюшка, и пришлось срочно мыть стёкла?
Ерунда какая-то.
Вся эта ситуация не укладывается у меня в голове, потому что бывают вещи, в которые невозможно поверить. Они лишены логики, в них нет системы – самый настоящий бред.
Что случилось? Как это произошло? Слишком много вопросов, от которых вот-вот лопнет голова. Если Регина так рыдала, то дела совсем плохи, а если Анька выпала из своего окна на четвёртом этаже, то всё может обстоять ещё хуже. При таком раскладе счастье, что живая осталась.
Хочется громко материться, и я не сдерживаюсь. Выжимаю скорость, матерюсь на всё, что можно, выпускаю пар, и к травме приезжаю почти спокойным.
Ментов я замечаю практически сразу. По характерным взглядам, выправке, одежде, кожаным папкам в руках. Они двигаются особняком, особенно никуда не торопясь, и я стараюсь обогнать их, чтобы успеть первому.
Я хочу понять, что случилось с моей подругой раньше, чем завертится безжалостная машина правосудия.
– Марк, она в реанимации! – Регина, всклокоченная и зарёванная, вылетает мне навстречу, и чуть было с ног не сбивает. От неё пахнет Диором и страхом – нет, самым настоящим ужасом.
Никогда её такой не видел.
– Эй, что ты? Ну, не реви, – Регина повисает у меня на шее, утыкается носом в грудь и, всхлипывая, бормочет что-то бессвязное и почти тут же начинает подвывать.