Это так странно – обнимать Регину и утешать, но и просто слиться, когда у человека умерла близкая подруга и случилась истерика – низко.
– Поплачь, станет легче, – глажу Регину по волосам, а в проёме двери появляется Марк.
Все для меня перестаёт существовать, важно лишь его состояние сейчас, но Марк уже успел умыться и заклеить ссадины пластырем. Хотя он и выглядит злым и потрёпанный, я чувствую облегчение.
Указываю рукой на рыдающую Регину, а та что-то чувствует и отталкивает меня, ударив больно в плечо. Пока растираю ушиб, она успевает повиснуть у Марка на шее, и меня на секунду клинит. Ревность – штука непредсказуемая, чувство иррациональное, и как бы мозг изо всех сил не подбрасывал мне разумные доводы, зубы всё равно от злости скрипят.
– Марк, Аня… мне звонили только что. Она…
Регина снова плачет, на этот раз с особенным надрывом, а Марк фиксирует её голову и прижимает к груди. Наши глаза встречаются, а в его такая боль мелькает, что я понимаю: это та самая Аня, и пальцы леденеют, а на спине выступают бисеринки пота. Память услужливо подбрасывает все моменты, связанные с Аней, и пусть их было немного, но всё равно страшно понимать, что человек, с которым ты совсем недавно сидел рядом, разговаривал, ел за одним столом… умер.
Какое страшное слово, господи.
И уже не остаётся в сердце места для ревности – сейчас чувствовать её кажется преступлением.
– Марк, может быть, воды?
Марк кивает, морщится, а я бегу на кухню и скоро возвращаюсь с подносом, на котором графин с водой, два стакана, а ещё горячий сладкий чай для рыдающей Регины.
– На, выпей, – говорю и протягиваю Регине чашку, но она мотает головой. – Выпей, говорю тебе. Поможет. Надо успокоиться, хоть немного успокоиться.
Регина, словно в трансе находится, и, когда кажется, что отпихнёт меня и ещё чаем в лицо плеснёт, чтобы не приставала, она всё-таки принимает чашку. Я бросаю настороженный взгляд на Марка, он дёргает головой в сторону и слегка хлопает по дивану рядом с собой.
Приглашает сесть рядом, и меня не нужно упрашивать. Рука Марка ледяная, и я грею её в своих ладонях, сконцентрировавшись только на нём, на его боли, исходящей вокруг волнами. Я чувствую её, как свою собственную, и просто нахожусь рядом, просто поддерживаю. Откуда-то точно знаю: ему нужна сейчас поддержка, как никогда ранее.
Драка с отцом, смерть Ани, напряжённые отношения с матерью – это всё делает Марка уязвимым и очень одиноким. Но я же рядом. Кладу голову ему на плечо, не выпуская руки, дышу в унисон, хоть так пытаюсь показать: я никуда не денусь. Пока не прогонит, буду рядом. Столько, сколько ему нужно будет.