Регина нервно шагает от одного угла к другому, хмурится до некрасивых складок на лбу. Конечно, она любую неровность тут же зальёт ботоксом, но зачем же ускорять появление морщин?
– Регина, присядь, пожалуйста, – прошу и выдвигаю для неё барный стул, но получаю в ответ лишь нетерпеливый взмах красивой руки. – Я серьёзно, присядь. Могу ещё чай заварить. Хочешь?
Регина останавливается, не дойдя до стенки всего несколько шагов, и поворачивается ко мне. В глазах раздражение, нижняя губа побледнела и мелко трясётся, а руки заведены за спину.
– Что ты приставучая такая, Маша? Не видишь, без тебя тошно?!
– Если ты решила на ком-то выместить злобу, но лучше подойди к зеркалу и на него поори, – смотрю прямо в прищуренные глаза Регины, а она фыркает и кривит губы в нехорошей улыбке.
– Ты дерзкая, я посмотрю. Думаешь, что можешь мне зубы свои показывать? – она не орёт, лишь шипит, словно змея и, фыркнув, отворачивается и быстрым шагом направляется к окну.
– Успокойся, а? Я тебе ничего плохого не сделала.
– Попробовала бы сделать, – снова фыркает, но в голосе уже нет той злобы, что клокотала в нём ещё несколько секунд назад.
– Я уважаю твоё горе, но не обязана терпеть хамство.
Я поднимаюсь, наливаю себе стакан воды и выпиваю его залпом, пытаясь не думать, что мне делать с той информацией, которой владею. О том разговоре в саду. Мне нужно с кем-то поделиться, иначе лопну, но я не знаю, как поступить правильно. Снова огорошить Марка? Сразу пойти к полицейским и всё им выложить?
А если… может быть, с Региной посоветоваться? Только поверит ли она мне?
Пока я думаю, чьи-то шаги приближаются к кухне.
– Всё, поехали отсюда, – Марк вырастает на пороге, заслоняя собой проход, ещё более мрачный, чем был полчаса назад.
В лице ни кровинки, он смотрит на меня долго, со значением, и больше всего мне хочется сейчас прижаться к нему. Нет, не пожалеть – Марку не нужна моя жалость. Поддержать.
И я не сдерживаюсь: за секунду оказываюсь напротив, обвиваю руками, заглядываю в глаза, поднимаюсь на носочки и целую в подбородок. Регина за спиной молчит – не покашливает, не пытается привлечь внимание. Кажется, ей сейчас не до нас.
Мы с Марком на несколько мгновений остаёмся одни в целом мире. В его глазах боль, и он наклоняется ниже, обдаёт жарким дыханием кожу, трётся носом о мою щёку, а я пытаюсь согреть своим теплом его замёрзшую раненую душу.
– Оставайся сегодня у меня, – просит Марк, а я киваю, не раздумывая.
Сегодня я выбираю Марка.
– Я буду рядом столько, сколько тебе будет нужно, – шепчу и целую нижнюю челюсть, готовая на всё с Марком.