Мотор тихо урчит, и через несколько мгновений Регина исчезает в разъехавшихся будто по волшебству воротах.
Воцаряется тишина. Она оглушает, окружает вакуумом, тяжёлая и липкая. Я вдруг оборачиваюсь, замечаю Анфису Игоревну, невыносимо красивую и грустную, в дверях дома. Она смотрит на меня, улыбается как-то болезненно. Машет рукой, зовёт к себе.
– Марта, у нас тут… небольшие сложности, – Анфиса Игоревна не похожа на себя, она расстроена и печальна, потеряна. – Даю тебе оплачиваемый отпуск на неделю, отдыхай.
Кажется, это всё, на что она способна, и мне так жаль её становится. Улыбаюсь, хочу обнять, чтобы просто поддержать, но не решаюсь.
В итоге просто улыбаюсь, желаю удачи и разрешения всех проблем и ухожу прочь, не оборачиваясь.
Марк стоит ко мне спиной. Я, плюю на всякие нормы приличия, обвиваю его руками, утыкаюсь носом в лопатки, дышу его запахом, впитываю его боль и делюсь своим теплом.
Чувствую себя виноватой и пытаюсь доказать, что не хотела ничего плохого, скрывая информацию об отце. Просто стою рядом, поддерживая.
– Я люблю тебя, – вырывается из меня, и не держу эти слова.
Пусть они сейчас неуместные, но мне хочется об этом сказать.
Марк оборачивается, фокусирует на мне растерянный взгляд, ловит мой, удерживает.
Я купаюсь в этом моменте, эгоистично этим пользуюсь, выталкиваю из себя дурные мысли и просто наслаждаюсь Марком и его присутствием.
– Марта, возьми, – Марк протягивает мне ключ-карту, а мне в глаза ему сложно смотреть, так много боли в них. – Это от моей квартиры. Приходи сегодня.
Оторопев на миг, смотрю на Марка, а он, прикрыв глаза, кивает.
– Ты мне действительно сегодня нужна… просто будь рядом, хорошо? – его голос хриплый, он срывается, проходит наждаком по венам, тревожит до глубины души. – Сейчас мне нужно с Олегом повозиться, он… он не знает ещё ничего, спит в моей комнате. Потом с похоронами, больницей. Не надо это тебе, я сам справлюсь. Но ты приходи ко мне, ладно? Я буду ждать.
Марк обхватывает мой затылок рукой. Мы сталкиваемся лбами, и дыхание Марка, пропитанное полынной горечью, касается губ, щекочет кончик носа.
– Я приду, – обещаю и сжимаю в руке ключ.
Острые рёбра пластика впиваются в кожу ладони, но я всё крепче сжимаю карту, рискуя оставить на своём теле шрамы.
Но это неважно. Главное, что Марк вручил мне ключ от своей квартиры.
Или своего сердца?
– Я приду, обещаю! – повторяю, купаясь в горьком дыхании Марка.
– Хорошо, я тогда предупрежу охрану и консьержа, тебя впустят.
– Вечером?
– Когда хочешь. Хоть сейчас поезжай, я еду закажу, тебе привезут.