Всё это не имеет никакого значения, потому что мы с Марком – счастливы, и этого не изменить.
Неважно, что будет потом. Сейчас мы счастливы.
– Марта, это Марк? – мамин голос вытаскивает меня из тумана воспоминаний, а я киваю.
– Он, – улыбаюсь и машу рукой, а Марк идёт к нам плавной походкой, держа в руках букет белоснежных тюльпанов.
Для мамы. Это… так трогательно.
– И откуда вы, молодой человек, узнали, какие именно я люблю цветы? – подначивает мама и чуть-чуть краснеет, держа в одной руке пышный букет в крафтовой упаковке, а в другой – принесённые мной шарики.
– Интуиция, всего лишь интуиция, – пожимает плечами Марк и обнимает меня за плечи.
Когда… когда мы уехали тогда из дома Орловых, наверное, трое суток вообще на свет не выходили. Бурно мирились, заказывали еду прямо в квартиру, немножко ссорились, обсуждая совместное будущее.
Я знаю, что Марка пытались найти родители. Мать даже приходила к его дому, но по распоряжению моего принца злую ведьму даже не пустили на порог. Так и ушла, потоптавшись у входа, грустно понурив плечи.
Злюсь ли я на неё? Нет. Она, наверное, хотела лучшего для Марка, только это чуть не обернулось настоящей катастрофой. Марк лишился многого, уйдя за мной в новую жизнь: карьеры, родительских денег, семьи. Он сжёг мосты, оставляя прошлое за спиной.
Иногда ночью он кричит какие-то совершенно дикие вещи. О сумасшедшем доме, о детях, запертых в его стенах. О потерянном детстве. Тогда он просыпается в холодном поту и долго смотрит в пустоту впереди себя.
Я знаю, что с ним случилось в десять, Марк рассказал мне об этом. Тогда я рыдала до рассвета, пыталась понять: отчего люди такие жестокие. Почему? Но ответа так и не нашла. Потом мы сидели с Марком на полу, как тогда у дерева, сцепившись в объятиях, и дышали одним воздухом.
Наверное, так выглядит притирка? Узнавать о вкусах друг друга, мириться с неприятным дыханием поутру, учиться не сталкиваться в крошечной комнате, сосуществовать на одной территории, договариваться о выборе фильма на вечер и принимать общее, пусть и болезненное для кого-то, решение о поедании лука за ужином.
Такие мелочи – они ведь на первый взгляд совсем ничего не значат, но с каждым днём я узнаю их в Марке всё больше и больше.
Каким-то противлюсь, потому что нахожу в них своё отражение. Какие-то бесят, и я спорю, пытаясь доказать, что брошенная на полке крышка от тюбика зубной пасты – это вам не шутки! Но в Марке есть многое из того, чем искренне восхищаюсь.
Его сила.
Умение быть хорошим даже, когда для этого нет ни одной причины. Даже когда его душа в клочья, он помнит, что я люблю хорошо прожаренную с двух сторон яичницу. И он старается, делает её для меня, высовывая язык от старания, будто первоклассник над прописями. Такой милый.