Кажется, таким серьёзным и собранным я не видела его ни разу до этого.
Это наводит на мысль, что в гости к себе он зовёт не для попыток изнасиловать, убить, а после разбросать мои останки по разным водоёмам.
– Боишься, что начну растлевать ещё в лифте? – Марк усмехается, но в этом нет издёвки или попытки взять на слабо. Просто вопрос, на который не могу придумать остроумный ответ. Да и надо ли?
– Какое странное слово “растлевать”, – качаю головой и ладонью касаюсь щеки Марка. – Я не боюсь. Ты не такой.
– Уверена?
– Не знаю, – пожимаю плечами. – А ты такой?
– Марта, я взрослый мужчина, у меня есть потребности, – от этих слов я краснею, но глаза не отвожу. – Но я не имею привычки делать то, на что девушка не согласна. Поверь, даже в пубертате у меня не было цели залезть в трусы любой ценой, несмотря ни на что.
Молчу и трусь носом о его щёку. Ремень безопасности впивается в грудную клетку, но это меня не волнует.
– Ты не готова, я вижу это, – шепчет мне на ухо и касается губами мочки, чуть прихватывает её зубами. – Пойдём, Дюймовочка. Не обижу, правда.
И глаза такие честные-честные.
– То есть это, по-твоему, маленькая квартирка? – Марта обводит просторный холл руками и качает головой.
– По сравнению с домом, в котором я вырос, она крошечная, – запираю дверь, пока Марта рассматривает мои хоромы, охает. – Зато всё в моём вкусе. Нравится?
Ремонт ещё на середине, но квартира постепенно превращается в жилище мечты. Если строители не собьются с графика, то очень скоро смогу сюда переехать – вот радости-то будет!
– Просторно и светло, – замечает с видом архитектурного эксперта и хихикает, не справившись с напускной серьёзностью. – А там комната?
– Три, – киваю. – Налево кухня, прямо гостиная, есть и маленький кабинет. В самый раз для жизни.
У противоположной стены горкой сложены рулоны обоев, банки с интерьерной краской. В квартире гулкая тишина, в воздухе витают ароматы лака и клея, а на полу круг света, льющегося из кухонного окна.
Марта порывается разуться, чтобы не испачкать подошвой кроссовок свежевыстеленный пол, но я подхватываю её поперёк живота, приподнимаю на пару десятков сантиметров и под оглушительный визг и хохот тащу в кухню – это пока единственное место, где можно не париться об отсутствии мебели.
Правда, в кухне её тоже немного – только стол и пара стульев. Зато есть кофеварка, а это уже кое-что.
Марту я усаживаю на широкий подоконник, устраиваюсь между её ног и снимаю с волос резинку с круглым камушком. Дюймовочка морщится – зацепил волнистую прядь, но почти мгновенно забывает о вспышке боли, когда запускаю руку в шоколадный водопад и массирую пальцами затылок.