Пройдя ускоренным шагом до ближайшего одноэтажного барака, они расположились в прохладной комнате, с маленьким зарешетчатым окошком, массивным столом и несколькими табуретами. Как только они разместились, в дверь постучались, и в кабинет вошел старый чеченец, не соответствующий своему возрасту, небольшого роста, в черной тюремной робе, белой небрежно пришитой биркой на левой груди. Он с волнением сжимал в руках головной убор, переводя взгляд с о́пера – «кума»73 на Кирилла и Константина. Старик присел на край табурета, на который указал ему капитан, продолжая теребить в руках головной убор.
Бислан заговорил на чеченском, иногда показывая рукой в их сторону, что Кириллу почему-то сразу не понравилось. Затем он перешел на русский.
– Он плохо понимает по-русски, а писать совсем не умеет. Я ему сказал, что вы из ФСБ. Хотите с ним пообщаться, задать кое-какие вопросы. Предупредил, что про разговор никому сообщать не следует, и вы обещали, что это ни как не повредит ему и его родственникам.
Костик приподнялся и показал удостоверение сотрудника ФСБ. Хучиев взглянув мельком в удостоверение, кивнул головой давая понять, что ему все ясно.
Кирилл оглянулся по сторонам, увидел на подоконнике жестяную банку, из-под кофе, используемую под пепельницу. Поставив рядом с собой, он достал сигарету и закурил, с любопытством разглядывая сидящего перед ними старика-чеченца. Тот с жадностью наблюдал за дымящейся сигаретой, сглатывая слюну.
Разговор начал Константин. Спокойным, негромким голосом, с улыбкой на лице, целых полчаса задавал несложные вопросы, делая пометки на листе бумаги. Расспрашивал его о семье, родственниках, работе. Где жил, когда приезжал в Грозный, с кем общался до осуждения. Ни слова, ни вопроса о нахождении того в банде. Хучиев отвечал неохотно и однозначно, иногда настороженно косясь в сторону Бислана, как бы ища поддержки и сверяясь в правильности сказанного.
Внезапно улыбка исчезла с лица Костика, резко поменялся тон разговора. Вопросы его стали жестче и сыпались один за другим. В это время Бислан встал и вышел из кабинета. Хучиев растеряно посмотрел ему вслед, в глазах появился испуг.
Костик поднялся, достал с папки несколько фотографий и бросил их перед ним на стол.
– Вам известен этот человек?
На черно-белых снимках было обезображенное лицо водителя, застреленного Умаром возле старого моста. Хучиев взглянул на фотографии, головной убор выпал из рук. Глаза расширились, лицо его выражало ужас.
Кирилл подошел к Хучиеву, тот вжал голову в плечи. Пододвинув жестяную банку, протянул ему сигарету, дал прикурить от зажигалки. Хучиев жадно затянулся.