Рассуждая таким образом, Виталий добрел до берега. Нет, Ивана здесь не было. Ну, что ж, можно и подождать: погода хорошая, водичка нехолодная. Виталий присел на бережок и стал рассматривать речные камушки. Гладкие, со всех сторон обточенные водой, они приятно холодили ладони. Виталий набрал целую пригоршню этих камушков и стал выкладывать из них на песке всякие фигурки. Иван — раз; Андрюха с братом — два, три; ещё двое из Рыбачьего. Всего пять. Но это только те, о которых мы знаем. На песке образовался кружок из пяти камушков. Один не вернулся — вот этот камушек присыплем песочком. Наблюдали они всё одно и то же, по крайней мере, в одном месте и при схожих обстоятельствах — в середине круга появилась небольшая горка из камушков. Отношение к произошедшему разное: Андрюха боится на этот остров ступить, а Ивана на него тянет. Почему? Одному понравилось, а другому нет. Правда, трудно себе представить, как может понравиться многодневное сидение на острове, да ещё на голодный желудок. Здесь всё дело в каких-то внутренних переживаниях, в личностном отношении. Андрюха испугался, ему все эти заморочки не к чему. А Иван, по всей видимости, поисками себя занят: к хлыстам перешел, какую-то истину особенную ищет. Сплошное толстовство... А между прочим, горка эта из камушков в зависимости от угла зрения по-разному выглядит. Вот так похоже на грот, а вот так — на чудище какое-то. Может, это и есть разгадка... Просто все мы видим то, что хотим видеть.
Ларькин так увлекся своими умопостроениями, что не заметил приближающейся лодки. В лодке сидел Иван. Ну, вот вам и пожалуйста: на ловца, как говорится, и зверь бежит. Иван затащил лодку на берег и, не замечая Виталия, стал вынимать из неё какие-то вещи. Рыбы в лодке не было. Значит, опять на острове был — медитировал. Ну, чем он там занимался, мы потом на экране увидим и по кадрам разберем.
Итак, как там сказал майор: раздолбай-интеллигент? Проще надо быть — и люди к тебе потянутся. Виталий подошел к занятому своими делами Ивану и, кашлянув, поздоровался. Иван удивленно обернулся.
— Здравствуйте... Только я вас не знаю.
— А на острове вчера, помнишь, как ты от меня удирал? — Ларькин говорил Ивану «ты». Где-то подсознательно он чувствовал, что это, наверное, неправильно, но называть на «вы» этого ребенка у Виталия просто язык не поворачивался. К тому же на «ты» как-то понятнее, ближе.
— А, это были вы. — Иван засмущался и стал методично теребить кончик носа. Так, похоже, этот мальчик — заядлый онанист. — Только я не удирал, просто мне домой было пора.