— Что решили? — смотрю на Рамиля, на Жеку.
— Всё, кнопка, решили, — подытоживает мой мужчина. — Крови не будет.
— Хороша новость, — я дую щёки, пропуская Женьку в прихожую.
Он, пошатываясь, суёт ноги в тапки и покидает нас.
— Спрашивать, о чём вы говорили — бесполезно? — присаживаюсь на табуретку, тянусь за черешней.
— О тебе говорили, — дядя перехватывает мою руку с ягодой, нагло забирает её губами из моих пальцев, прикусывает их.
Выдёргиваю конечность из его лапы и морщусь. Не люблю я пьяных.
— Дядь… — судорожно ищу оправдание.
— Я помню, — Рамиль криво улыбается. — Но ведь сама меня спаивала, зараза, — смеётся.
— Ради мира! — округляю глаза. — Во всем мире, — тоже смеюсь. — Первый и последний раз, дядь. Клянусь!
— Другую я бы наказал. Жёстко, — Рамиль становится серьёзным. — Но ты… Ты особенная, кнопка.
— У тебя замашки, конечно… — мне становится не по себе от тяжёлого хмельного взгляда дяди. — Диктаторские.
— Я и есть диктатор, — признаётся, не раздумывая.
— Мне порой кажется, что ты глава какой-нибудь секты. Типа местный бог для сотен людей.
— Оборотней, — поправляет Рамиль.
— У-у-у, — я качаю головой. — Пора тебе в люлю, дядь.
— Выпьешь? — он пододвигает ко мне свой стакан с портвейном.
— Вообще-то не собиралась, — хмурюсь, глядя на бутылку. — Я такое не пью.
— Выпей, — настаивает Рамиль.
Мне начинает казаться, что у него едет крыша. И я ни фига не знаю, как действовать в такой ситуации. Напротив меня сидит огромный вдатый мужик и смотрит просто нереально бешеными чёрными глазами. В них сейчас сам дьявол. По моему позвоночнику поднимается холод. Ноги деревенеют — даже пальцами на них пошевелить не могу.
Не до конца понимала, с чем мне придётся столкнуться, соглашаясь жить с бывшим наркоманом, который ещё и выпить не дурак. Я как-то не думала об этом. А ведь историй типа нашей — миллионы, и не у всех — далеко не у всех — счастливый финал.
Сглатываю нервно, беру в руку стакан. Подношу его к губам и, зажмурившись, выпиваю. Портвейн мерзкий, просится обратно. Я прижимаю ладошку ко рту и сижу с закрытыми глазами. Открывать страшно.
— Ещё выпей, — слышу, как Рамиль подливает пойла.
— Не буду, — открываю глаза, кухня вертится каруселью.
— Надо.
Чёрт! Что за блажь такая? Я ничего не понимаю, кроме одного — перечить Рамилю сейчас нельзя. Он точно не в себе. Похож на психопата, несёт чушь… про оборотней.
Пью. Закусываю. Карусель ускоряется.
Дядя смотрит на меня внимательно, изучает. А у меня даже сфокусироваться на его лице не получается. Убойная штука этот портвейн! Мысли путаются, изображение нечёткое, и подташнивает меня.