* * *
Кажется, я слышала выстрел. Или?.. Чёрт! Меня трясёт…
Входная дверь скрипит, в коридоре мелькает тень, в ванной включается вода.
Рамиль!
Насколько могу быстро хромаю из кухни в коридор, а там дверь нараспашку. Закрываю её, прислушиваюсь к тому, что происходит в ванной.
— Дядь, — стучусь, — ты в порядке? — ноги не держат, я цепляюсь за стену.
Вода выключается, и Рамиль выходит в коридор в спортивных штанах с голым торсом.
— Эти гандоны мне халат порвали, — он вытирает полотенцем мокрую бороду.
У меня из горла вырывается нервный смешок, а из глаз градом катятся слёзы.
— Зашить? — всхлипываю, подбородок трясётся.
— Ты чего? — он сгребает меня в охапку, держит крепко и горячо дышит в макушку. — Испугалась?
— Стреляли, — рыдаю. — Я подумала…
— Показалось тебе, кнопка, — гладит меня по волосам, успокаивает. — Никто не стрелял.
— У нас тут всякое бывает, — уткнувшись в шерстяную грудь дяди, дышу запахом его тела, и меня отпускает. — А это бандиты были…
— Бандиты? — Рамиль смеётся. — Гопники обычные. Приходили за долгом.
— За каким долгом? — поднимаю голову и, шмыгая носом, смотрю на дядю.
— Сестра твоя им двести косарей торчит.
Сколько?!
Отцепившись от Рамиля, я делаю шаг назад и запускаю пальцы в волосы. В голове гудит — двести тысяч. Огромные деньги! Зачем Ната занимала у этих людей такие деньжищи?! Сумасшедшая женщина. Я понятия не имею, куда сестра спустила столько бабла. Зато, кажется, понимаю, почему Наталья внезапно «потерялась».
— Вот я дура… — выдаю шёпотом и хромаю в кухню.
Наливаю себе кофе и пью залпом. Морщусь — горько, капец.
— Почему дура? — Рамиль стоит на пороге, смотрит на меня внимательным тяжёлым взглядом.
— Понимаешь… я сегодня в полицию ездила. Наты дома уже пять суток нет. Хотела заявление написать.
— Написала? — Рамиль щурится.
— Нет. Мне посоветовали подождать до понедельника… Дядь, Наташка прячется от бандитов, — поднимаю на него глаза.
Он дует щёки, молчит. Молчание какое-то нехорошее.
— Кнопка, тебе без неё легче. Зачем голову греешь?
— В смысле? — у меня брови ползут вверх. — Потому что Наташка — моя сестра, — развожу руками, — человек. Мой единственный родственник.
— С такой роднёй врагов не надо, — ворчит Рамиль и пьёт мой кофе.
Он прав, но…
— Ната не всегда такой была, — сажусь за стол и подпираю щёку кулаком, вспоминая прошлое. — Она после развода озлобилась. Сначала на мужиков, а потом на всех, кроме мужиков. Знаешь, одиночество — это страшно…
— Угу, — кивает. — Вот и я тебе об этом. Иди вещи собирай.
— Ты серьёзно? — не отрываясь, смотрю в глаза Рамилю, хочу понять — зачем я ему.