— Я Ангелина Таюрская, — киваю и вздыхаю. — Наталья дома не появлялась.
— Надо заявить в полицию, — выдаёт врач и смотрит на меня, ждёт чего-то.
— Я в коридоре побуду, — встаю с кушетки и хромаю к выходу.
В предбаннике очереди не наблюдается. Только бомж спит в углу. Спит и воняет. Успела насладиться ароматом, больше что-то не хочется. Выхожу на крыльцо, вдыхаю свежий ночной воздух и обнимаю себя за плечи.
С — совесть. Она поедом меня ест. Вот прямо сейчас!
Поход в ментовку в понедельник отменяется — это факт. Ната точно не хочет, чтобы её нашли. Двести тысяч она тем бандитам должна… Это космос, а не сумма! Только хату продавать, чтобы рассчитаться. Но такое хозяйка должна решать, а Наташка решать не спешит, она прячется.
Мне что делать?
Если я не пойду в полицию, то туда рано или поздно отправятся коллеги Наты. Все прекрасно понимают — не выйти на работу без веской причины она не могла. У нас в Падалках за хорошее место мёртвой хваткой держатся, а постовая медсестра в терапии — это очень хорошее место.
— Получи, распишись, — Рамиль появляется на крыльце и сует мне в руку свёрнутый в трубочку рентгеновский снимок. — Беспокойная душа, — целует в висок.
— Ты в порядке? — я в таких фотографиях не понимаю ничего и смотрю на дядю с надеждой.
— Простой ушиб.
— Обошлось, — выдыхаю.
Смотрю лист с рекомендациями — обезболивающие таблетки и мазь от синяков. Это всё есть у меня в аптечке. Нормально.
— Ну, ты чего опять? — дядя обнимает меня за талию, и мы идём к машине. — Хмурая какая-то. Перелома нет, можно расслабиться, — открывает передо мной дверь.
— Всё хорошо, не обращай внимания, — бурчу и сажусь в машину.
Рамиль напрягается, а я давно напряжена, и расслабиться не выходит. Два часа ночи, а моей совести припекло пожрать. Думаю про Нату, про бандюков этих и вполглаза посматриваю на дядю. Он мог бы решить эту проблему, но не станет. Или?..
— Рамиль, — кладу ладошку ему на колено, — как думаешь, те двое ещё придут?
— Не придут, — он рулит в сторону дома. — И я не думаю, я уверен.
Не спрашиваю почему. Это не важно на самом деле.
— А… Ты мог бы сделать так, чтобы… Ну, чтобы они совсем отстали?.. От Наташки.
Дядя даёт по тормозам, и я едва не целую лобовое стекло. Мы стоим в соседнем дворе прямо посреди дороги. Я держусь за пластиковую автомобильную панель и смотрю на Рамиля ошалелыми глазами. У него желваки играют.
Ой…
— Вернуть за неё двести косарей или прикопать пацанчиков под ближайшим кустом? — цедит сквозь зубы, а у меня мурашки по ляжкам скачут.
— Я не знаю, как такие дела решаются, — шепчу, горло сковало от волнения.