Ярина уже вцепилась в перила, собираясь расспросить дедушку, почему он так беспокоится – домовой последние дни места не находил. Но услышав это, замерла.
– Остались, – тихо сказала она, сама себе удивляясь. Как до сих пор не вспомнила?
– И ты молчала?! – Оба чародея с одинаковым возмущением уставились на нее.
– Показывай! – велел Гор.
Книгу они бережно передавали друг другу, но в листки вцепились мертвой хваткой. Чтобы расшифровать письмена, в ход пошли все обереги, которые были у Тильмара в сумке, но без толку.
– Не поможет… – они сидели за столом, голова к голове, и мучительно искали ключ к тайнописи.
Ярина осторожно притворила за собой дверь и пошла качать расшалившегося Орма. На диво тихое дитя – сам себе занятие найдет. Вот и теперь старательно кряхтел, пытаясь перевернуться.
С новой силой вспыхнула чужая тревога. Дедушка был сам не свой. Казалось ей, или он нарочно избегал ее? Боялся медовых глаз?
Ярина покосилась на себя в зеркало и вздохнула: некрасиво ведь. Она и раньше была не чета Нежке. А теперь и вовсе на навью похожа.
– Дедушка, – позвала она шепотом, зная, что он услышит. Но прийти домовой почему-то не пожелал. Ярина потянулась к нему: спаленка расплылась перед глазами, обернулась горницей.
Чародеи еще гадали над листками, а она будто подглядывала из-за печки. Видно плохо, зато слышно.
– Слушай, ты уверен? – Тильмар воровато оглянулся на дверь, за которой она скрылась.
– Мы не будем это обсуждать.
– Но она думает, что ты…
– Знаю! – Голос Гора был сиплым, полным досады. – И это прекрасно. Пусть думает. Я не собираюсь ее разубеждать. Чем скорее ты уберешь ее отсюда, тем лучше, пусть не лезет ни во что хотя бы в этот раз. Отправляйся домой, Тиль. Бери телегу, и чтобы вас здесь не было к следующему утру. Хватит с нее геройств.
– Я знаю твое упыриное упрямство, но спрошу еще раз. Помощь не нужна?
– Нет. Обойдусь. Здесь я должен закончить один. Твоя задача – доставить ее в Ольховник. Вот это с собой возьмешь. – Гор постучал пальцами по записям. – Книгу оставишь, ларец тоже. О записках Оружейника никто не должен узнать. Вообще никто. Дед, ты понял меня?
Он обернулся, и Ярину выбросило обратно. Как она ни пыталась подслушать через дверь, о чем шла речь дальше, все без толку – такое ощущение, что с другой стороны подушками обложились.
Вечером, когда она вышла ужинать, листков на столе не было, о делах никто не говорил. Гор вообще не произнес ни слова, больше болтал Тильмар. Рассказывал про житье в Ольховнике, про их с Нежкой дочку, про то, как Ярину там замечательно устроят.