Вдоль нашей железной дороги росла лесозащита – полоса из зелёных насаждений вдоль железнодорожных путей на насыпи. Лесок протягивался вдоль всей дороги, прерываясь на станциях и разъездах.
Говорили, что деревья посадили там для снегозадержания, чтобы не задувало пути. Росли там самые разные деревья. Боярышник, который расцветал весной души стыми, белыми в крапинку цветами, жёлтые акации, соцветия которых тоже ели мы, карагач, были даже берёзы. Такой смешанный лесочек. На соседних разъездах росли ранетки – дикие кисло-сладкие яблочки. А на нашей станции росла смородина. Она была на северной стороне, возле самой окраины села, за переездом со шлагбаумом.
Дома нам запрещали ходить одним в лесозащиту. Говорили, что там прячутся заключенные, или просто зэки, сбежавшие из тюрьмы. «Не ходите туда. Там зэки».
И этим всё было сказано. Но мы всё равно ходили все вместе под предводительством старших девочек. Самые смелые были у нас Ирина и Света. Они всегда были впереди всех. Настоящие атаманши. Мы бегали за ними повсюду, куда бы они ни позвали нас, в какую бы игру ни предложили играть. Захватив с собой бидоны, шли мы к заветным кустам, усыпанным то жёлтыми полупрозрачными, то красными, то ярко-оранжевыми или матовыми чёрными ягодными ожерельями. Половина ягод из горсти идёт сразу в рот, другая – в посуду.
Интересно собирать ягоды. Когда раздвигаешь куст и радуешься, обнаружив там ветку, густо усыпанную ягодами. Желтые зёрнышки видны сквозь прозрачную кожицу. Солнце отражается в ягодах-бусинах. Как красивы отблески лучей в полупрозрачных шариках, налитых кисло- сладким соком…
А вкус… вкус у каждого цвета – свой. У чёрных ягод самый сильный, ароматный вкус. У красных – с кислинкой. У жёлтых – мягкий, нежный, сладковатый…
Кино всегда начиналось с афиши, пригвожденной накануне фильма к деревянному щиту на заборе клуба. Красные буквы, старательно выведенные гуашью на белом плакате, были видны уже издалека, когда идёшь домой из школы и, проходя мимо длинного плетеного огорода Зуйковых, заворачиваешь на нашу улицу. Клуб стоял напротив их дома, с другой стороны была контора с темно-синими рамами окон и деревьями за забором. Между ними проходила сельская пыльная дорога, ведущая к «току», МТМ и базам.
Клуб был тоже загорожен забором, но деревья там почему-то не росли. Наверное, там часто играла детвора, присвоив эту зону себе. За клубом стояла углярка – крошечная каморка без окон и с плоской крышей, построенная, как и все дома, из саманов – больших глиняных кирпичей. Летом она стояла открытая, а зимой там хранили уголь для отопления клуба, и углярка была на замке.