И через месяц он вызовет её снова.
3
Сегодня Саш превзошёл себя. Платье цвета нефрита с тёмным муаром, глубокое декольте в оторочке кисейных драпировок с незабудками и бабочками. Юбки, пышные, как цветок пиона, и такие широкие, что Искра всерьёз опасалась застрять в дверях парадной гостиной ван Сторма.
Уф, прошла! Тютелька в тютельку.
Волосы, днём стянутые в пучок, взметнулись изысканной короной, засверкали искрами киновари, украсились изумрудными стрекозами; каскад локонов заструился по спине. Даже лицо посвежело: кожа просто светилась, глаза стали зеленее, ярче. Вся усталость рабочей недели, по шестнадцать часов в день, выветрилась в один миг.
И гостиная преобразилась. На окнах – зеленоватые портьеры, обивка стульев и кушеток в тон. Всюду лилии – крупные, белые, в обильной листве, целое царство лилий! Хитроумная подсветка создавала иллюзию солнечного дня в саду: казалось, лучи пробиваются сквозь кроны деревьев, щекочут лицо, дрожат и ускользают. Воздух зыбок и призрачен… Искра чувствовала себя нимфой на балу лесного царя.
Последний вечер – забота клиента. Он может пальцем о палец не ударить, и тогда Принц и Золушка будут танцевать в пустом зале, под дождём из розовых лепестков, наколдованных Сашем. Или Золушка будет танцевать, а Принц смотреть, было такое однажды. Или как в прошлую пятницу…
Густав Шлейка, хозяин собачьего питомника. Ему от агентства – дополнительный счёт, Искре – штраф за пощёчину клиенту. "А как быть, если пристаёт?" – наивно возмутилась она. "Не давать повода!" – отрезала начальница. Рассказывать Сашу Искра не стала…
Сегодня эксцессов можно не опасаться. Наоборот. Финальный "бал Золушки" обещал из работы стать наслаждением. Алексис – человек со вкусом. В прошлый раз заказал ужин из ресторана, к ужину – официанта, корзину роз и флейтиста. Повторяться не стал. Нынче посторонних в зале не было, только море цветов, игра света, накрытый стол, россыпь бликов на серебре и фарфоре…
Ладно, портьеры на шести высоких окнах могли поменять, пока Искра возилась на кухне. Но мебельную обивку?.. Волшебство, не иначе. Причуды богатых.
На неделе ван Сторм почти не показывался дома, был рассеян, погружён в себя – и вдруг преобразился. Вошёл, элегантный, подтянутый. Смокинг, бабочка, смоль волос с нитями седины, поступь льва – грация и сила.
– Искра, вы ослепительны.
Изящно склонился к руке, не отрывая взгляда от её лица.
Этот взгляд, тьма и звёзды, и лёгкое прикосновение губ… сердце внезапно сделало кульбит.
Шампанское, ледяное, как страх под ложечкой.
Как смотреть ему в глаза – и не вспыхнуть факелом? Есть, пить, улыбаться, шутить, принимать комплименты, когда в груди бьётся, рвётся на волю шальная жар-птица, и кожа в мурашках, и кажется, что летишь на качелях вверх-вниз… Как танцевать, когда спину жжёт его ладонь, и рука в руке, и внутри плавится и кипит, а зал вокруг кружится и кружится.