Конни Моррисон, 496 0243. Позвоните.
Почерк был убористый, а заглавная «М» в начале фамилии имела забавную старомодную петельку. Сообщение написали карандашом.
Она подумала о женщине из швейной мастерской. Это и была Конни Моррисон? Бейджик с именем она не заметила, но ведь, кажется, так ее окликнула другая женщина?
В желудке у Рут забурчало, и, понимая, что, кроме хлопьев, дома есть нечего, она стала собираться на улицу. На углу была телефонная будка. Скоро она узнает, что значит это послание.
Через два дня Рут медленно шла из Ботанического сада в сторону центра, в руке у нее был пластиковый пакет с чистой формой. Она провела в саду час — слушала пение птиц, обедала на свежем воздухе и получала удовольствие от того, что снова смогла выйти наружу после недели ночных дежурств и дневной спячки. Фестиваль еще не начался, но туристов, прибывших насладиться эдинбургским летом, уже было полно. Каждый день они собирались в начале Касл-стрит и наводили объективы фотоаппаратов на возвышавшуюся над Принсес-стрит огромную скалу и замок на ее вершине. Рут протиснулась сквозь толпу и двинулась к Маунду. Если повезет, можно будет найти свободную скамейку в садах у Национальной галереи, а если нет, она просто сядет на траву и будет смотреть, как продавцы мороженого бойко торгуют товаром с ярких фургончиков. Как отличалась эта погода от зимней, когда ветер со свистом проносился по зеленому коридору между долеритовой[33] скалой и магазином «Долсис»!
Она просидела на солнце минут сорок. Стрелки часов на отеле «Норт Бритиш» показывали половину шестого. Пора шевелиться: у нее была назначена встреча. Туристы расползались по гостиницам, откуда вскоре снова выйдут в кафе и рестораны. Рут слышала, что индийская забегаловка на Хеймаркете хороша, но при одной мысли об остром карри у нее начиналась сильная изжога, так что она прошла мимо и поспешила дальше по Долри-роуд к Фаунтинбриджу и потом — на запад в поисках нужного адреса.
Дом, который она искала, оказался последним на улице. Рут немного помешкала. Тяжелая наружная дверь была не заперта, и девушка все же толкнула ее и шагнула в прохладу подъезда. Сквозь купол над пролетом третьего этажа просачивался солнечный свет, который падал на перила, гладко отполированные многими поколениями жильцов. Нужная дверь оказалась справа от нее. Она была так отлакирована черной политурой, что сам премьер-министр мог бы ею гордиться. На обшивке не было ни пылинки, чего нельзя было сказать о двери в жилье Рут. И внутри доносился едва уловимый запах обеда — и вся ее смелость куда-то улетучилась. Рут еще не позвонила в дверь, так что никто не узнает, что она была здесь. Но когда она уже собралась уходить, дверь неожиданно распахнулась.