— Похоже на то. Наверное, дедушка тоже сюда приходил, но мы об этом никогда не узнаем. — Фред осматривает ряды могил. — Если сравнить наш участок со всеми остальными, то он совсем не кажется заросшим. Я думаю, дед приходил сюда до самой смерти.
Облака сгущались с того самого момента, как они вышли из дома, и сейчас дождь начинает барабанить по надгробиям и покрытой гравием дорожке.
Когда они собираются уходить. Рут берет сына под руку и притягивает к себе.
— Мы можем в следующий раз прийти и немного здесь прибрать, — говорит она. — Но сейчас все, что я хочу, — это попасть домой. Я сварю нам по большой кружке какао, и мы повнимательнее посмотрим на эти фотографии из альбома.
Канун Рождества 2016 года. Лит
Фред приезжает в мастерскую. В открытую дверь видно, как Эллен у верстака разбирает очень старую швейную машинку. Из колонок доносится голос Билли Холидея, и Эллен покачивается в такт музыке. Фред не спешит войти. Похоже, сегодня она не собирается в галерею и не ожидает клиентов, потому что сейчас она в рабочей одежде. Волосы покрыты платком, который заколот спереди, над самым лбом. «Если бы это был черно-белый фильм, — думает он, — она в своем комбинезоне, внимательная и сосредоточенная, могла бы сойти за фабричную работницу военного времени». Тут же ему приходит в голову, что если бы кто-нибудь застал его за шитьем, то мог бы подумать примерно о том же. Они — два полюса одного и того же магнита — старых швейных машинок. Фред громко стучит в дверь и входит.
Эллен оглядывается и улыбается ему, но продолжает работать. Он не хочет прерывать песню и потому встает перед ней, рисует в воздухе букву «К» и шепчет:
— Кофе?
— Можете говорить. Знаете, Билли не будет возражать.
— Я не хотел прерывать работу. Заканчивайте, я приготовлю.
Когда вода закипает, она наконец выпрямляется и слегка откидывается назад, чтобы размять позвоночник.
— Я думаю, вашей спине это не идет на пользу.
— И вам доброе утро.
Фред пожимает плечами:
— Когда у вас все будет болеть, меня прошу не винить. Старость одна не приходит, знаете ли.
Эллен, не обращая внимания на его реплику, спрашивает:
— И какие радости вы принесли из кондитерской на этот раз?
— Два мясных пирожка и кусок рождественского торта.
Ее лицо вытягивается:
— Да ладно?!
— Видели бы вы себя. — Он смеется и ставит пакет из кондитерской на стол, но подальше от нее. — Нет, просто, как всегда, ваш любимый.
— О! Морковный торт! Вы так хорошо меня знаете. — Она тянется к пакету, открывает его и выкладывает на противоположные края листа бумаги кусок торта и бугристую сырную лепешку, которую он взял для себя, а потом наклоняется, чтобы внимательнее рассмотреть глазурь: — Неплохо. Я бы сказала, семь из десяти.