. Инерция враждебности и недоверия пошла на спад, появились возможности для прямого политического общения, налаживания торгово-экономических и научно-культурных связей. Повседневная деятельность загранпредставительств в Латинской Америке во многом была работой на перспективу, поиск и закрепление отношений продуктивного сотрудничества.
По мнению Сталина, многообещающий вариант «наведения мостов» с Латинской Америкой обозначился в Аргентине. На рубеже 1940—1950-х годов в этой стране правил Хуан Перон, харизматичный волевой лидер того же склада, что и сам Сталин. Аргентинец, несмотря на его прежние «прогерманские» склонности, не мог не привлечь внимания советского руководителя. В речах Перона звучали антиимпериалистические мотивы, он последовательно выступал против диктата США в регионе, отстаивая как аргентинские, так и латиноамериканские интересы. С точки зрения Сталина, он был подходящим политиком для «стратегического общения».
Информация по Латинской Америке поступала в уполномоченные советские ведомства постоянно и по различным каналам. Руководство МИД и разведки при отработке сообщений для Сталина считало главным критерием их полезности – уровень секретности, упреждающий характер, объективность и конкретность содержания. Вопрос о направлении информации вождю решался после предварительной сверки: не «освещалась» ли тема в сообщениях ТАСС.
Какими были дипломаты и разведчики «сталинской закалки», которые «открывали» и осваивали далёкую Латинскую Америку в 1920–1950 годах? Какие миссии им поручались? Какой была жизнь этих людей, их будничные заботы, проблемы, с которыми они сталкивались? Как они воспринимали страны «служебного пребывания»? С кем общались на бытовом и профессиональном уровне? В какой степени проникались «латиноамериканским духом»? Эти и многие другие вопросы побудили автора, который тридцать лет проработал в странах Латинской Америки, заняться сбором материалов о жизни наших дипломатов и разведчиков в реальных обстоятельствах того времени, без натужной героизации и приукрашивания. Следует иметь в виду, что «рядовые» загранработники редко оставляли письменные свидетельства о своей жизни в командировках. Часто это вызывалось элементарной осторожностью. Мало ли в чьи руки могут попасть дневниковые записи, и как ими могут распорядиться в определённых обстоятельствах. Подвохов можно было ожидать и от «своих», и, тем более, от «чужих».
С тех «сталинских» времён минули десятилетия. Очень многое из того, что считалось секретным, уже рассказано в статьях, книгах и воспоминаниях иностранных авторов, материалах «Веноны» – расшифрованной переписки советских посольств и резидентур с Москвой. О тех давних событиях на фронтах «тайной войны» с изобилием подробностей повествуется в «тематических» циклах российских издательств, прессы и телевидения, посвящённых советской дипломатии и разведке.