Вообще, реакция научных «светил» на сенсационные достижения Рихтера была настолько возмущённой, что Рихтером занялась авторитетная комиссия. Согласие на проверку дал президент Перон, который не мог поверить, что на этот раз интуиция его подвела. Рихтер оказался прожектёром, не мошенником, а именно прожектёром, погружённым в мир фантазий. Этим, в конечно счёте, и можно объяснить, что провал атомного проекта на Рихтере персонально никак не отразился. Перон не хотел лишний раз напоминать о провале своей «абсолютной правды». Рихтер, как и следовало ожидать, ни на секунду не засомневался в своей гениальности, с чувством хорошо исполненного долга благополучно дожил до старости.
В начале февраля 1953 года в советское посольство в Буэнос-Айресе пришла телеграмма, в которой «доводилась для учёта в работе» информация о приёме Сталиным аргентинского посла Леопольдо Браво. Верительные грамоты аргентинец вручил Николаю Швернику полгода назад. Должно было случиться что-то экстраординарное, чтобы Сталин по собственной инициативе пригласил Браво в Кремль. Он не баловал вниманием латиноамериканских послов.
Посол Резанов и резидент обсудили неожиданную новость и пришли к выводу, что Сталин «очень своевременно обратил внимание на Латинскую Америку». Посол высказал мнение, что здравомыслящим политикам в регионе «надоел диктат США, и Сталин, основываясь на всём объёме имеющейся информации, прозорливо решил, что Аргентина – самое слабое звено в империалистических тенетах, которыми США и Англия опутали Латинскую Америку».
Резидент подхватил мысль, заметив, что причина «весьма вероятного» разворота в сторону Аргентины понятна: на неё можно опереться как на делового и внешнеполитического партнёра. Страна весомая, с солидными торгово-экономическими ресурсами, динамичным развитием, а президент Перон – влиятельный лидер, с которым даже американцам приходится считаться.
С отчётом посла Браво о встрече со Сталиным советский резидент в Буэнос-Айресе ознакомился через неделю после того, как она произошла. Аргентинская точка зрения на событие – вот что представляло интерес. Браво сообщил в свой МИД, что настрой советского вождя был позитивный, он улыбался, даже поинтересовался, как господин Браво чувствует себя в Москве после трёхлетнего перерыва? [143] Посол передал приветствия от Перона. В ходе беседы советский лидер затронул несколько тем. Нефтяную, возможность продажи Аргентине нефтяного оборудования, «часть которого производится в СССР на очень высоком уровне». Другая тема – развитие двусторонней торговли, готовность Москвы к продаже Аргентине всех товаров, в которых она нуждается: «Я с энтузиазмом отношусь к развитию торговли между Советским Союзом и всеми дружественными к нему странами».