Минуты были драгоценны; Аллиага в тот же вечер побежал к королю и доказал ему, как вредны жестокости Рибейры, как они чернят имя короля перед всеми подданными и в особенности перед герцогиней Сантарем, которая никогда не простит смерти ее брата Иесида.
Король написал письмо к Рибейре, чтобы Иесид Дальберик и Фернандо д’Альбайдо немедленно были присланы в Пампелуну, где король разберет сам их вину. Рибейра, испугавшись этого повеления, тотчас отправил Фернандо и Иесида в Пампелуну. Испанцы даже обижались, что им отказывают в удовольствии увидать порядочное аутодафе. Таково было расположение умов в то время.
Между тем как через Мадридские ворота въезжал король, через Сарагосские ввозили Фернандо и Иесида.
Толпа, раздраженная против мавров проповедями инквизитора Рибейры, при виде Иесида, военачальника мятежников, так озлобилась, что инквизиционная стража едва могла удержать ее от нападения. Пленников поспешили отвести в Пампелунские палаты инквизиции. Иесид удивился, что имеет для себя убежище в таком месте.
Графиня д’Альтамира, испытав опалу и видя падение герцога Лермы, а через несколько дней и всего иезуитского ордена, понимала, что три такие решительные удара могли быть нанесены только очень твердой рукой. То была воля Аллиаги. Духовник и герцогиня Сантарем одни в эту минуту имели полную власть над королем. Один посредством своего ума, другая – через свою красоту. Этих двух врагов нужно было низложить, а так как графиня не могла исполнить этого одна, то надо было найти новых союзников.
Графиня начала с того, что стала усердна, набожна, она слушала проповеди архиепископа, инквизитора, садясь всегда в первых рядах под самой кафедрой. Проповедник также был человек, то есть создание, доступное самолюбию, в особенности же авторскому самолюбию, самому тщеславному из всех. Внимание графини д’Альтамиры польстило Рибейре, и когда она попросила его быть впредь ее духовником, он с радостью благодарил ее за доверие.
Вступив в сношения с инквизитором, графиня д’Альтамира легко разожгла в нем вражду к Аллиаге. Эта вражда уже была готова, когда графиня сообщила инквизитору, что она без прискорбия не могла видеть, как ее племянница Кармен, сделавшись настоятельницей Благовещенского монастыря, дает у себя приют герцогине Сантарем и другим мавританкам. Это, по ее мнению, был неслыханный позор и оскорбление святыни.
Графиня приняла к себе на службу Латора и почти совсем посвятила его в тайны своих планов, но ей необходимо еще было найти отважного человека из таких, кому нечего терять и который не дорожил бы своей жизнью. Латор отыскал ей такого человека. То был отставной капитан, бывший во многих сражениях, на суше и на море; он только что воротился из Африки, куда возил изгнанных мавров. Его корабль «Сан-Лукар», превосходной конструкции, претерпел крушение на службе правительству, а министр отказывал капитану в вознаграждении.