— Кто вас освободил?
Я рассмеялся и сказал, что не был арестован. Гневу ее не было предела… В течение восьми-десяти дней она ходила по всем тюрьмам и справлялась, нет ли тут заключенного Куйбышева. Ей неизменно отвечали, что такого нет и что, очевидно, он находится в жандармском управлении. Она обошла все тюрьмы и в то утро, когда я пришел к ней, собралась уже идти в жандармское управление узнать о моей судьбе. Мой приход был очень кстати, ибо совершенно естественно, что ее визит в жандармское управление привел бы к моему аресту».
До ареста еще месяцы. И не в Петербурге. Из столицы Валериан благополучно уедет в марте. Вырвется из кольца, готового наглухо замкнуться. Ту старую комнату на Выборгской стороне у сварливой финки приходится бросить еще до Нового года. Уж слишком часто поднаторевший в конспиративных тонкостях Куйбышев слышит за собой шаги далеко не случайных попутчиков. Филеры за спиной. Шпики в подворотнях соседних домов. С таким хвостом ничего путного не сделаешь. Не воспользуешься и явочной квартирой — нельзя рисковать приютившими людьми…
До свидания, Петербург. До следующей встречи. Их еще будет немало. Покончено единственно с карьерой врача.
Конец, в сущности, без начала. К занятиям в Военно-медицинской академии Куйбышев так и не приступал. За делами более насущными.
В автобиографии бегло: «В марте 1906 года уехал в Сибирь, в город Кузнецк, где организовал нелегальный кружок социал-демократов-большевиков. Отпечатал несколько листовок».
В выборе города нет особого смысла, значения многообещающего. Просто очередное место службы Куйбышева-отца, воинского начальнйка. Немудрящее житейское обстоятельство — в отчий дом, — чтобы собраться с силами, является усталый, измотанный сын. В отличие от библейского глаз долу не опускает. На бабушкино сетование: «Негодник, опять ты упустил свое счастье!» — трясет кудрями. «Не надо, не гневайтесь, бабуля! Счастье во мне бьет ключом…»
Кузнецк — место временное. По-настоящему расправлять крылья не здесь — в Омске.
Исчез потомственный дворянин Куйбышев. Существует бездомный, неимущий мещанин Касаткин. При некоторых обстоятельствах еще Кукушкин, недорогой репетитор в купеческих домах.
Старается, учит… Составляет прокламации, издает листовки, ведет рабочие кружки. Из-за него и спор при выборах Омского комитета Российской социал-демократической рабочей партии. «Не слишком ли юн этот Касаткин? Стоит ли проводить в комитет?» — «Напротив, в юных годах его вижу дополнительное преимущество», — отстаивает своего духовного крестника вожак сибирских большевиков Константин Попов. Коренастый, беловолосый, с продолговатым, по-южному резко очерченным лицом и… раскосыми, монгольского типа, глазами. В недалеком будущем участник V съезда партии.