— Ты глупее, чем я думал, Ева. Посиди пока здесь, поработай головой. И прекрати себя жалеть.
— Что?! Я себя жалею?!
— А нет?
— Это тебя надо пожалеть, что со мной связался, понял?!
— Вот с этим не поспоришь, — он так тяжело вздохнул, что не сомневаюсь ни секунды — это было ооочень искренне. — Из комнаты ни шагу.
С этими словами мужчина направился к дверям.
— Ты меня запрешь?! — я не верила в то, что все происходит на самом деле.
Да, у меня были опасения, что бандит поселит непокорную женушку где-нибудь в старом доме на краю света, чтобы вокруг — только старики, которым лень переезжать поближе к городу и у которых ничего уже не работает… Но чтобы ограничить свободу в рамках одного помещения… Немыслимо!
— Думаешь, стоит? — он остановился уже на пороге, говорил, не поворачивая головы.
— Черт, нет, конечно!
— Хорошо. Если выполнишь приказ и не сунешься наружу. Будем считать, это проверкой. В противном случае…
— Что? — не выдержала слишком длинной паузы.
— Узнаешь.
Это была явная угроза. Карты раскрыты. Я — пленница собственного мужа, и ни один закон меня не защитит. Он — тиран и преступник, который может делать со мной все, что пожелает. Как я докатилась до жизни такой?! Были бы живы родители, в порошок бы стерли мерзавца! Особенно отец.
ГЛАВА 10. Странности
Время опять потянулось медленно, как противный кисель. Все, что удалось выяснить — я в низеньком домике возле небольшого озера или, возможно, пруда. Как раз на него выходили окна, и пейзаж, признаться, стал единственной моей радостью. Множество зелени всех оттенков, голубоватая вода, в которой отражаются проплывающие мимо облачка. Пасторальная картинка с уклоном на тишину и покой. Да, так бы и было, окажись я здесь добровольно. Но… у Богов не всегда удачные шутки.
Естественно, я не смирилась со своей участью. Но Ад-то об этом не знает! Хочется ему думать, что проверка прошла успешно? Пожалуйста! Притуплю его бдительность, добьюсь поблажек и найду, наконец, какого-нибудь мужичонку, который засунет то, что надо, куда следует! Ведь должны же тут быть хоть какие-то писюноносцы? И тогда никто мне не указ!
В ожидании реакции на мое примерное поведение прошло еще два дня. Завтрак, обед и ужин мне приносила молчаливая старушка, которая даже не пожелала назвать свое имя. Просто ставила поднос на низенький столик возле окна и уходила, не издав ни звука. Сначала я примеривалась к ней, стараясь быть любезной, вдруг она сможет помочь, но быстро поняла, что бесполезно. Она или боится Ада, или верна своему хозяину. Что он здесь главный, сомневаться не приходилось. Вряд ли мужчина засунул бы меня в место, где, помимо него, есть тот, чье слово весит больше.