Уже перевалило за восемь, обычно в это время немцы начинали свои ночные налеты. Скорее всего их отпугнула плохая погода. Но все равно станция метро к настоящему времени скорее всего уже была забита людьми. Грейс наблюдала это во время своих ночных дежурств. Люди лежали бок о бок везде, где могли найти место, незнакомцы прижимались друг к другу так же тесно, как члены семей. Люди ложились не только на полу платформы, но и на лестницах, эскалаторах, а некоторые смельчаки спали даже между рельсами.
Миссис Уэзерфорд села за кухонный стол и налила себе чашку чая из термоса.
– На все это нет времени. – Нервы Грейс были натянуты до предела, она больше не могла сдерживать своего беспокойства. – Мы должны идти.
Миссис Уэзерфорд вздохнула и отставила чашку.
– Я не пойду, Грейс. Я хожу в «Энди» только для того, чтобы успокоить твой разум, но, признаюсь, я никогда не спускаюсь в бомбоубежище днем, когда тебя здесь нет. – Она моргнула, медленно и устало. – Я не пойду на станцию метро.
Раздражение, которое минуту назад испытывала Грейс, сменилось глубоким отчаянием.
– Но это будет небезопасно, – слабо возразила она. Девушка уже поняла, что спорить было бессмысленно.
Миссис Уэзерфорд не потрудилась ответить, только удрученно уставилась в пол. Ее лицо было искажено страданием, пока она сидела на бело-желтой кухне, которая когда-то представляла собой светлое и жизнерадостное место, а теперь казалась унылой и холодной. Пожилая женщина снова начала заботиться о своей внешности, но носила она теперь только темную одежду вместо своих домашних платьев в цветочек, каждое из которых затягивалось на талии все туже и туже по мере того, как она теряла все больше веса.
Она больше не посещала собрания Женской добровольной службы, не готовила изысканные обеды и не делала ничего, что могло бы показать, что она старается жить дальше, а не просто выживает. Ее жизнь стала похожа на книгу, полную пустых, однообразных страниц, которые нужно перевернуть. И целью этого монотонного существования было одно – добраться до последней страницы и покончить с ней.
Той ночью Грейс осталась дома с миссис Уэзерфорд, решив найти хоть какой-то способ убедить пожилую женщину присоединиться к ней на станции метро в будущем. Однако каждая последующая попытка была встречена отказом, а один раз – рыдающим признанием в желании присоединиться к Колину. Грейс не могла противостоять чему-то столь же ужасному, как материнское горе.
До конца сентября город бомбили по ночам, и дневных налетов стало намного больше. Но Лондон каким-то образом приспособился.