Гейба восхищало, как легко преданные лютеране из Вершинного переулка прониклись языческим праздником, замаскированным, само собой, под день рождения их маленькой португальской принцессы. В честь Фатимы Инес соседи, чьи руки и ноги были разрисованы солнечными лучами, водили хороводы вокруг майского дерева. Дочкам они смастерили волшебные деревянные палочки с войлочными звездами. Женщины, все остальные дни года добросовестно разводящие розы для церковного алтаря, проводили канун дня летнего солнцестояния за сбором пучков розмарина, чабреца и душицы, которые прикрепляли к входным дверям и развешивали в прихожей. Для защиты. Удачи. Благополучия.
Вскоре опустилась тьма, и самый длинный день в году уступил место ночи. Мэр Сиэтла с рогами на голове зажег костер. Толпа взревела, пламя с треском взвилось к небу, но внимание Гейба было сосредоточено на ускользающей Вивиан. Неизвестный Гейбу молодой человек бежал следом за ней. Гейб поднялся, готовясь пуститься вдогонку, но понял, что с такими длинными ногами догонит их слишком быстро. И что ему тогда делать? Требовать объяснений?
Позднее, когда он возвращался к дому в конце Вершинного переулка, он встретил незнакомца – тот спускался с холма: мятая одежда, криво застегнутая рубашка, развязанные шнурки на ботинках. Гейб заглянул ему в глаза: с лицом, полным ненависти к самому себе, тот поспешил прочь.
Несколько минут спустя Гейб обнаружил Вивиан. Сначала проверил ванную. И только потом увидел ее на клумбе с георгинами: полуодетая, в свете луны она дрожала от холода, и лишь собрав всю волю в кулак, он удержался, чтобы не подбежать и не сгрести ее в объятия своими длинными руками. Или пойти врезать тому парню по зубам.
На следующее утро, когда Вивиан проснулась, грязные разводы на простыне и страдания по Джеку Гриффиту стало выносить чуть легче, чем накануне.
Или она себя в этом убедила?
Вивиан устроилась в аптеку[27] продавцом содовой. В пекарню ей ход был закрыт после приготовленной ею партии эклеров, от которых покупатели заплакали навзрыд и своими слезами испортили недельный запас хлеба. Подавала Вивиан мороженое с горячим шоколадным соусом и вишневую колу в липких стаканах. Когда Констанс Квокенбуш чопорно поинтересовалась, как она собирается теперь жить, когда Джек Гриффит женится на какой-то Лоре Лавлорн, Вивиан с сиропной улыбкой объявила в ответ: «Я буду летать».
Служба эвакуации раненых по воздуху нуждалась в бортовых медсестрах, и стюардессы-патриотки ответили на призыв. Не то чтобы Вивиан не приходило в голову присоединиться к ним. Группа парней из местных ушла на фронт сразу после школы. Несколько месяцев спустя двое из них вернулись в деревянных ящиках; звезды на флагах вооруженных сил в окнах родительских домов из синих сменились на золотые. Вивиан знала этих ребят: Уоллес Зиммер был братом Делайлы, а Динки Филдз сидел за Вивиан на английском.