Лодка в протоке (Черноголовина) - страница 24
Мирошничиха плюнула и пошла в магазин.
Вот уже несколько дней лежал Гром на снегу под забором. Мирошничиха его не кормила; ребята — Стрижковы, Ромка, Надейка—бросали ему хлеба, но он не ел, куски так и валялись целый день, а ночью их растаскивали другие собаки. Они, видно, и Грома покусали, пользуясь его беззащитностью: у него уши и шея были в крови.
Приходил дедушка Коробов, пытался увести Грома, но пёс взвыл, не то от боли в лапе, не то от горя, что его уводят от дома, и дедушка оставил его, с сожалением сказав:
— Подохнешь ведь здесь, бедняга, верная твоя душа...
Мирошничиха ждала, когда вернётся хозяин: уж он-то найдёт способ избавиться от надоедливого пса.
— Он уже не злой, тётя Клава! —сказала Надей-ка, подошла к Грому и нагнулась к нему.
— Батюшки! — ахнула почтальон.
Надейка протянула руку и легонько погладила Грома. Он прижал уши к затылку и слабо зарычал...
— Видите, не кусается! — торжествующе сказала Надейка.
— Ну и девка отчаянная!—сказала тётя Клава и пошла дальше разносить почту.
— Гром, Гром, глупенький,— приговаривала Надейка.— Чего ты хочешь? Может, молочка? Я сейчас принесу...
Гром лакал тёплое молоко, и какие-то туманные воспоминания возникали в его голове. Вот так же когда-то, когда он был совсем маленьким, перед ним ставили плошку с молоком жилистые руки хозяйки... С тех пор он преклонялся перед этими руками, а они, сколько раз они били его тазиком, палкой, это они захлопнули калитку и перебили ему лапу...
И вот он снова лакает молоко, но принесли плохи-ку маленькие руки... Нет, они не злые, не страшные, вот они гладят его по голове, щекочут у него за ухом. И Грому это приятно.
— Гром, Гром, Громушка...
Подошла Нюся, присела на корточки и спросила:
— Ну как, Гром, вкусное молоко?
— Ничего, пить можно,— ответил Гром Надей-киным голосом.
— Гром, Гром, больно лапу? — продолжала допытываться Нюся.
— Ещё бы не больно! — отвечал Гром.
— Гром,— спросила Нюся,— ты уже не злой?
— Я уже не злой, я добрых!...
Гром вылизал плошку и с сожалением посмотрел вслед девочкам, которые, взявшись за руки, переходили дорогу.
— Не скучай, Гром! — крикнула Надейка.— Я тебе вечером принесу поужинать.
— Не скучай, Гром! — как эхо, повторила Нюся.
Прошло несколько дней. Как-то утром Капитолина Ивановна выпустила Тиграса во двор, но не успела закрыть дверь, как кот с шипением бросился обратно. У крыльца лежала мохнатая собака.
— Надейка! — позвала Капитолина Ивановна.— Проснись, посмотри, кто во дворе.
Надейка обула валенки на босу ногу, накинула пальтишко и выскочила во двор.