Орден Сумрачной Вуали (Крейн) - страница 114
«Боги-хранители, да зачем ему это… Он не знает про подселение?.. Идиотский пэйярту…» — мысленно простонал Тилвас, но все-таки начал рассказ. Едва слышно, запинаясь. Если он замолкал, призрачный Лис бил его когтями по груди – и судя по тому, что эти удары ощущались очень болезненно, Лис не жалел сил.
Когда Тилвас рассказал ему всё об Ордене Сумрачной Вуали, пэйярту вдруг встал на него всеми четырьмя лапами и стал деловито ходить туда-сюда.
– Что ты делаешь? – простонал Тилвас, ощущая тяжелое давление духа.
– Думаю, что можно вставить в центр твоего артефакта взамен отсутствующего куска.
– Зачем?..
– Я хочу объединиться с тобой, человек.
Тилвас попробовал рассмеяться. С каждым смешком кровь струйкой вытекала у него изо рта. Лис раздраженно махнул хвостом.
– Ничего смешного, – прорычал он, скалясь.
– Еще как смешно. Меня хочет спасти пэйярту.
– Мне нет дела до твоего спасения, человек! Я просто тоже хочу познать материальную жизнь. Я ушел сюда, в Нчардирк, несколько сотен лет назад. Я не знал о том, что мы можем объединяться с людьми. Теперь знаю. И не собираюсь упускать свой шанс.
– Вы – характерные и не можете с нами объединяться. Это запрещено.
– Ты правда думаешь, что мне не плевать? – блеснул глазами пэйярту.
– Мне сейчас тоже плевать, – просипел, соглашаясь, Тилвас. – Но я не умею проводить ритуал.
– Жить захочешь – проведешь. Так. Мне кажется, вот это подойдет для внутренней части артефакта, – лис зубами приподнял дурацкий амулет в виде ворона, который каким-то чудом не разбился, продолжая висеть на шее аристократа. – Давай. Запихивай меня туда, а потом в себя. Нет ничего невозможного. Есть только недостаточно нужное.
– Учти: мы оба можем погибнуть, – едва слышно пробормотал Талвани.
– Я не могу. Я же дух. А ты так и так сейчас сдохнешь – хотя бы попробуй, что ли.
И лис, ощерившись, вложил амулет юноше в руку.
19
Сцена у водопада
Infandum renovare dolorem.
«Ужасно снова воскрешать боль».
В этой части своего рассказа Тилвас Талвани надолго замолчал.
Мы втроем дошли до края долины Лайстовица, и теперь земля перед нами обрывалась куда-то вниз. Там, невидимые в темноте, бурлили потоки водопада, ревевшего по другую сторону ущелья. Водопад был высоким, маслянисто-черным и опасным в ночи. Мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть его верхушку и гребень горы. Наверное, он куда выше, чем та скала, с которой упал Тилвас шесть лет назад. Но даже если так, больно представить, что Талвани чувствовал во время падения. И, конечно же, после него.
Взъерошенный Мокки вытащил из кармана флягу, которую прихватил в избушке целительницы, и без слов протянул ее артефактору. Тилвас улыбнулся, будто оттаивая от своих темных воспоминаний. Он приподнял фляжку, салютуя, но пить не стал.