Тилвас замолчал и, сцепив руки в замок на затылке, упал назад, на траву.
* * *
Густой изумрудный клевер примялся под аристократом волной. Луна выплыла из-за туч, и в ее серебристом свете мне почудилось, что по лицу Тилваса бродят призрачные тени.
Я вдруг почувствовала, что он стал мне гораздо ближе после этого рассказа. Не просто понятнее – по всем формальным составляющим, – а именно ближе.
Ледяная игла внутри, отмеряющая время. Шуруп вечного холода, который всегда с тобой – в любой, даже самый счастливый момент. Смерть – это зашитый в людей сюрприз, специальная начинка в фирменном блюде жизни, которую ты обязательно надкусишь, но никогда не знаешь, когда и как…
Я устроилась рядом, обняв себя за колени, и свежий ночной ветер играл моими волосами. Мокки раскачивался взад-вперед, сидя на самом краю утеса. Тилвас, казалось, уснул, вымотанный своей исповедью.
Так забавно.
Помню, на свадьбе в замке Льовезов в какой-то момент я поймала себя на том, что была особенно зла на Тилваса Талвани – и заодно на себя. Я тогда заметила, насколько легко мне общаться с Тилвасом: перекидываться цитатами из древних книг, исполнять сложнейшие этикетные выкрутасы, залихватски ругаясь в паузах, с одинаковым интересом смотреть на какую-нибудь изысканную финтифлюшку на гербе – потому что мы оба знаем ее происхождение. Мы взрослели в похожих условиях богато-интеллектуальной жизни и, кажется, относились к ней с одинаковым расслабленным пренебрежением. И меня это одновременно привлекало и бесило в артефакторе. От него веяло той жизнью, которую я потеряла в Зайверино. В некоторых наших перебранках я ругалась не по сценарию, а от души – я действительно… завидовала ему. И злилась.
А теперь…
Я покосилась на аристократа и осторожно прислушалась к своим чувствам. Мне казалось, сейчас я пойму, что вместо раздражения во мне поселилось сочувствие, но…
О. Нет, смотрите-ка. Он меня все еще бесил. Даже сильнее.
Но теперь из-за того, что так сладко вырубился, оставив меня в растерзанных чувствах после своего рассказа.
– Подъем, – приказала я, щелкнув Тилваса по лбу.
Он мгновенно открыл глаза – внимательные и настороженные.
– Твоя история не закончена.
– М-да? А по-моему, вполне закончена. Это называется открытый финал.
– Открытые финалы для слабаков. Рассказывай дальше.
– Что именно? – удивился Талвани.
– Как мы будем тебя спасать.
– «Мы»? Мне нравится, – на губах артефактора зазмеилась тонкая усмешка.
– О нет, поверь, тебе не понравится, – пообещал Мокки.
Тилвас изумленно к нему обернулся:
– У нас настолько широкое «мы»?