Я дремала, упершись затылком в стекло, Мокки дрых на лавке напротив, а Тилвас в полусумраке единственной маг-сферы шуршал по блокноту пером: за эти два дня он израсходовал бумаги больше, чем некоторые столичные компании – за год…
Вдруг снаружи послышался хлопок, и дилижанс резко остановился.
– Эй! – крикнул наш кучер. – Уйдите с дороги! Что вы вообще тут делае…
Он не договорил: слова сменились хрипом и тишиной. Лошади заржали, тотчас снаружи послышались какие-то приказы, крики, топот.
– Твою мать, – с чувством сказал Талвани, откладывая перо. – На нас что, опять напали?
– Причем, кажется, по ошибке… – вздохнула я, расслышав слова «И чтоб ни один изумруд не забыли!».
– Не опять, а снова, – ликующе осклабился Бакоа еще до того, как открыть глаза и сесть на лавке. – Ну наконец-то. А то я уже заскучал.
Дверь дилижанса открылась, и внутрь швырнули ядо-дымовую гномью гранату – характерный серебристо-лиловый бок подкатился к моей ступне.
– Наберите воздуха и закройте глаза! – крикнула я.
До этого я потянулась было за маг-свитками, но теперь передумала: локтем выбила окно кареты и мгновение спустя выпрыгнула в него. Окошко было небольшое, мои спутники, не такие ловкие, в него бы не вылезли. Я, сгруппировавшись, приземлилась на размякшую после дождя дорогу, и откатилась вбок. Краем глаза заметила, как в то место, где я только что находилась, воткнулось несколько арбалетных болтов.
Пока нападавшие перезаряжали оружие, я набрала в грудь воздуха и скрылась в темном дыму, который полностью скрыл дилижанс и распространялся вокруг него, энергично выступая сквозь разбитое мной окно. Через минуту-две он уже выветрится, но пока в нем было удобно прятаться.
Я запрыгнула на крышу дилижанса и, нащупав пожарный люк, распахнула его. В лицо мне дыхнуло ядом. Я свесилась вниз – все еще с закрытыми глазами – и наугад схватила кого-то из ребят, потянула на себя. Ага, это Мокки. Он все понял: дважды шлепнул меня по запястью – универсальный гильдийский жест – и мгновение спустя подпрыгнул, подтянулся и, едва я успела отодвинуться, вылез на крышу.
В полном молчании – в дыму таких бомб нельзя ни говорить, ни дышать – Мокки скатился с крыши дилижанса. Вскоре раздалось его хищное:
– Приве-е-е-е-етики! – и, судя по крикам и звону оружия, завязался бой.
Я же, набрав еще свежего воздуха, вновь нырнула в упругую ядовитость кареты. Где там Тилвас?
Не сразу, но мы все-таки нашли друг друга во мгле, и вскоре аристократ вслед за мной вылез на крышу дилижанса. Я спрыгнула на землю. Черный дым уже расходился, и я наконец увидела наших врагов.