* * *
…Интересно, где там шляется Талвани?
Я помнила по двум поэмам VII и IX веков («Песнь о Грофшиси» и «Кольцо Рибаринда»), что вино из погребов Северного креста развозили по всем замкам Шэрхенмисты. На здешних бутылках всегда стоял монастырский знак качества, а к горлышкам привязывались пергаменты с благословением от того или иного хранителя, что очень нравилось клиентам и успокаивало их совесть, волнующуюся из-за вредных привычек. Местные виноградные и сливовые плантации были восхитительны, а система подземелий – вдохновляюще огромна…
Что означало: Тилвас с равной вероятностью мог как ушагать прах знает куда, хоть обратно на половину пути к Шга'Нчауху, так и молча сидеть в нескольких метрах от нас – темнота, как и смерть, может скрывать многое.
Мокки меланхолично постукивал ногтями по бутылке. Я прикрыла глаза и, поколебавшись, нашла в темноте его острое холодное плечо – и положила голову на него.
Вдруг тихий потусторонний скрип о люк над нами – уже привычный – сменился куда более натуральным звуком: рокочущим раскатом грома, за которым мгновенно последовал тяжелый шум дождя.
С ума сойти. Опять гроза. Даже в этой проклятой зоне!.. Не люблю весну именно за это – слишком часто, слишком беспощадно льет и терзает, раскалывает город, горы, горе пополам. Я невольно провела рукой по задней стороне шеи, над шрамами и рисунками, и Мокки почувствовал мое шевеление.
– Так, по ходу, впереди нас может ждать что угодно, и поэтому я хочу напомнить тебе, что ты сильная натура, Джерри, – хрипло и непререкаемо заявил он. – Ты не станешь бояться какого-то долбаного дождя. Все. Прекращай. Иначе я вынужден буду применить воспитательные меры на эту тему.
– «Воспитательные меры» на тему дождя? Мокки, ты шутишь.
– Нет, Джерри, я однозначно, недвусмысленно серьезен. Шуточки – вообще не моя стихия, и я поражен до глубины души тем, что все еще веришь, что мы с юмором иногда заходим друг к другу в гости.
Я прямо видела, как Бакоа в темноте закатил глаза.
– Слушай, ну с поэтикой у тебя все отлично, – проворчала я. – А там и до юмора недалеко. Юмор, как ни крути, это просто гимн отчаянью, когда мозг не может совладать с контрастом между красотой и болью окружающего мира.
– Прекращай свои текстовые штуки, Джеремия.
– Прекращай говорить со мной приказным тоном. Ты мне не шеф.
– Я и не говорил с тобой по-шефски. Разговоры по-шефски – это удел тех избранных, кого на следующий день хоронить будут. А тебя я меньше всего хочу увидеть в деревянном ящике со сложенными на груди руками. Ведь это мне придется платить за твои похороны, разве нет?